Бывают волонтеры, к которым тянутся не только дети, но и взрослые. Сабина Закиева – из таких, к этой девушке прислушиваются другие волонтеры, она умеет расположить к себе воспитателей. Главное ее достижение — она сумела выстроить теплые и искренние отношения с подопечным.

— Сабина, расскажи, пожалуйста, как ты определилась с подопечным? Как прошло ваше первое знакомство?

— Честно, мне было непонятно, как это – определиться с ребенком. Казалось, это неправильно и несправедливо судить о ребенке по первому впечатлению. В итоге я перечитала информацию обо всех детях несколько раз. Ваня показался самым…сложным, что ли. Подросток, глубоко переживающий свое одиночество и много думающий о смерти, казалось, чем я могу помочь? У меня недостаточно жизненного опыта, мудрости, знаний, в конце концов. Но именно он не выходил из головы. Было понятно, что ему нужна помощь. Ему нужен взрослый человек, с которым можно поговорить. Вопрос «а кто, если не я?» расставил все по своим местам.
С этим грузом переживаний и неуверенности я и пришла в детский дом. Я была готова ко всему, кроме хорошего. А меня встретил прелестный мальчуган с большими добрыми глазами. Рассказал мне немного о себе, и, решив, что этого достаточно, сбежал от меня играть в компьютерный клуб.

— Оправдались ли ожидания?

— Готовясь к своему первому походу в детский дом, я твердо решила – нельзя ничего ждать от детей, можно ожидать только от себя. Почему они должны бросаться ко мне в объятия, доверять мне, почему они вообще должны проводить со мной время?
Да и я никогда не смогла бы себе представить, как все получится в итоге. Как весело он будет играть в «друг – утюг» в компании парней-подростков, как мне будет волнительно наблюдать за своим подопечным на выступлении и осознавать, что много лет никто не приходил посмотреть именно на него, как это бывает у всех, кто растет в семье… как мы сдружимся и какие тайны будем доверять друг другу.
По-моему, самое лучшее ожидание, когда собираешься в детский дом – это его отсутствие.

— У Вани есть брат, вы проводили много времени вместе. Мешало ли это или, наоборот, с двумя ребятами было интереснее?

— Не могу назвать это словом «интереснее». Просто в какой-то момент я осознала, что иду в детский дом не «к Ване», а «к ребятам». Это получилось как-то само собой. Конечно, было сложнее — ребята разные, отношения у них не самые простые, но ведь волонтеры, которые идут в детский дом, и не боятся трудностей, не так ли?

— Чем вы занимались вместе?

— Пытались делать уроки, писать «Книгу жизни», учить таблицу умножения и английский. Мы гуляли, играли в игры, но, как мне кажется, самым значимым в наших встречах были разговоры, а говорили мы очень много. Обо всем – о жизни, людях, которые нас окружают, о прошлом и будущем, о Боге, о справедливости. Он постоянно поражал меня своей мудростью и не переставал удивлять своим жизненным опытом…
А еще мы очень здорово читали книги вместе. По очереди, пока не устанем. Приходилось быстро уставать.

— Были ли какие-то ситуации, к которым ты оказалась не готова?

— Сейчас кажется, что я ни к чему не была готова. Когда в его жизни происходили трагические ситуации, каждый раз было непонятно, как ему помочь. Понимаешь, что ты рядом, ты должна что-то сделать, но что… в один из таких дней я уже была неспособна думать и просто заплакала вместе с ним. Перестала себя сдерживать. Удивительно, ведь в детском доме не с кем разделить горе, твое горе – оно только твое, справляйся. Вот мы его и разделили. Мне до сих пор хочется верить, я ему в этом помогла.

— Что на твой взгляд помогло тебе установить такие теплые отношения с Ваней?

— Мы были честны друг перед другом. Если настроения нет, нет и желания что-то рассказывать. Мы говорили друг другу: «Сегодня я не хочу об этом говорить». Если нужно делать уроки, но в душе очень наболело, сначала говорили. Мне вообще кажется, что Ваня долго ждал человека, с которым можно поделиться своими мыслями и переживаниями. Вот и появилась я. Благодаря Ване я по-настоящему поняла, что такое принятие ребенка таким, каков он есть. И это, наверное, главный ключ к построению теплых, близких отношений. Ведь гораздо проще признаться в чем-то содеянном, если ты знаешь, что тебя не осудят, сказать о том, что чувствуешь, если уверен, что тебя услышат. У нас это было как-то обоюдно. То, что наши отношения сложились именно так — заслуга обоих. И я ему за это сильно благодарна.

— Часто волонтеры говорят об эмоциональном выгорании, помню, ты сказала, что ждала его, а оно так и не пришло. В чем секрет?

— Хм. Наверное, в том, что кроме него, я ничего и не ждала.

— Как ты отнеслась к известию, что мальчиков забирают в приемную семью?

— Это очень тяжело описать – чувство, когда ты понимаешь, что ребят скоро заберут. Все мы понимаем, что это лучшее, что может случиться с ребенком из детского дома, но есть много разных «но»! Ты думаешь: «Что это за семья? Готовы ли они к трудностям, с которыми вероятнее всего встретятся? Как ребята будут себя в ней чувствовать? Подружатся ли они с кровными детьми?» У меня все время возникали в голове вопросы, которые делали эту ситуацию уже не такой радужной. А как-то немного позже пришло и осознание того, что переход в семью – это значит прекращение нашего общения. Я очень стойкий человек, но это дается мне тяжело. Я уже привыкла, что ребята отчасти «мои»… Ребятам было тяжело из-за затянувшегося ожидания. Представить боюсь, сколько раз за это время им в голову пришла мысль о том, что родители все-таки откажутся. Ваня звонил им каждый день, убедиться, что все в силе.

— Как тебе кажется, что самое важное для наставника, когда ребенок уходит в приемную семью?

— Как, наверное, и в любой сложной, переломной для него ситуации – поддержка. Мне было очень важно донести до ребят, что ни они, ни родители не виноваты в том, что их так долго не забирают. Я боялась, что у ребят может возникнуть обида на родителей, а это не лучшее начало построения отношений. Очень важно настроиться самому на то, что с детьми нужно будет попрощаться, их нужно отпускать, как бы тяжело ни было.

— Что ты можешь посоветовать людям, которые только задумываются о том, чтобы стать для кого-то наставником?

— Не верить тому, что помогать просто! Точнее, помогать, будучи наставником. Порой сложно заставить себя пойти в назначенный день в детский дом – устал, не знаешь, чем занять сегодня ребенка и многое другое… Сложно понять и принять поведение ребенка, его вызовы. И вообще научиться отдавать, не ожидая ничего взамен. В моем случае часто приходилось бросать свои дела и ехать в больницу, в которую он попал или в детский дом, потому что у него горе, и это тоже непросто – перестроить свою жизнь так, чтобы сорваться в любой момент, отложив все свои дела. НО! Ничего ценного не достается даром! Сам опыт волонтерства с Ваней никогда не сравнится с вложенными в это дело ресурсами!

«Я тебя принимаю», — это и правда история про Настю Волынко. Если Настя присутствует на супервизии — ежемесячной встрече волонтеров — значит, точно никто не останется без поддержки и доброго слова. Что уж говорить о Настином подопечном Саше, который встречает любого волонтера вопросом: «А можно позвонить Насте? А когда она придет?». Младший друг у Насти со своей непростой историей, опытом, который не всегда позволяет легко справляться со своими переживаниями. Вместе с Настей они учатся находить общий язык — друг с другом и с окружающим миром.

Анастасия работает на очень ответственной работе — она авиадиспетчер в международном аэропорту «Емельяново». Девушка признается, что эта профессия — серьезная, требующая постоянного внимания, тотального контроля всего и вся. И замечает: «Моя работа во многом — про принятие ответственности за другого человека, за ребенка. Но и люди других профессий тоже способны принимать и нести ответственность за других. Это получается, когда человек выходит из подросткового возраста и понимает, что он ответственен за свои действия».

Как становятся наставниками?

Я ходила репетитором к другому мальчику из детского дома, когда волонтер Саши отказалась с ним работать. Я решила стать для мальчика наставником. Я понимала, что Саше 8 лет и что если он не попадет в приемную семью, наша с ним история — надолго. Оценила свои силы. У меня нет детей, я не замужем, у меня есть свободное время, я могу позволить себе приезжать в детский дом раз в неделю. И в ближайшие лет пять тоже смогу.

Поначалу меня пугало, что предыдущая наставница отказалась с ним общаться, но со временем я стала понимать, что стало причиной отказа… в какой-то момент я тоже об этом задумывалась. Она отказалась после первой встречи, думаю, просто испугалась: на первой встрече очень сложно что-то понять. Совместимы мы или нет? Сложатся отношения или нет? Я Сашу особо не знала, он был очень зашуганный, постоянно ко всем лез, ему не хватало внимания, поэтому он всем мешал.

Когда твоего подопечного все обижают, первая реакция — заступиться за него, сказать другим ребятам, что так вести себя нельзя ни с этим человеком, ни с кем либо другим. Детям важно постоянно это проговаривать. Если такой ход не срабатывает, нужно обращаться к другим наставникам, чтобы они тоже говорили со своими подопечными об этом.

Поначалу было сложно. Я не понимала, почему дети так настроены против Саши. И ему тоже было очень сложно в эти моменты. Потом Саша стал вести себя иначе, агрессия детей стала меньше, они стали более дружелюбными. Мне кажется важным, что дети видят модели поведения отличные от тех, что сложились в детском доме. Прежде всего — от наставников, которые показывают, что в какой-то ситуации можно, например, что-то попросить у другого человека, а не бить или толкать его. Так постепенно у детей вырабатывается новая модель поведения.

О трудностях наставничества...

— Помню, что Саша часто просил что-нибудь ему купить…

— Да, но со временем он стал делать это меньше! Теперь «попрошайничество» у нас только по праздникам. А я могу твердо сказать: «Саша, это не положено, я не могу тебе это купить». Раскраска, фломастеры — да, а все остальное — нет. Постепенно Саша стал меньше клянчить. Правда бывает, что когда мы куда-то едем, он начинает говорить, что у него болит живот, и он хочет есть, чтобы я что-то купила. Он мог говорить: «купи, ну купи!», но все-таки через какое-то время повзрослел, стал спокойнее реагировать на слово «нет». Может, еще потому, что я обозначала и удерживала наши границы.

Я сразу примерно прикидываю последствия своих действий, и меня это останавливает. Понимаю, например, что нашим отношениям поощрение потребительства пойдет во вред, да и Саше сложнее будет в будущем. Ребенок будет воспринимать меня не как взрослого, который может помочь, не как старшего друга или пример для подражания, а как спонсора. Не будет интересоваться мной как личностью, а будет стараться использовать.

У многих детей, которые привыкли к подаркам, во взрослой жизни потом сохраняется потребительское отношение к людям, а детей надо приучать, что людьми не надо пользоваться. Тебе могут помочь просто так, и ты можешь помочь — безвозмездно. В последнее время Саша полюбил делать подарки — просто так. Ему хочется делать что-то своими руками и дарить это. Я привозила ему из Питера открытки с видами города, он стал их дарить своим воспитателям, людям, которые ему нравятся. Мне он тоже подарил одну из этих открыток. На Пасху сделал для меня бумажное яйцо. Раньше он начинал рисовать и сразу черкал, рвал, мял бумагу, а сейчас ему нравится процесс, он просто рисует, хочет, чтобы его работы видели, чтобы повесили на стенку, мне отдает рисунки, чтобы я сохранила их.

Вообще Саша капризничает все реже. Как-то раз меня его реакция вывела из равновесия так, что я сама расплакалась. И он сам расплакался. После этого Саша перестал «выводить» меня на эмоции. Сейчас у меня работает такая тактика: когда он начинает плохо себя вести, капризничать, говорить «нет, не буду, ничем заниматься не хочу», я напоминаю ему: «Саша, у нас есть договоренность: сначала мы занимаемся, а потом едем туда-то. Ты можешь решить: или мы занимаемся спокойно, или никуда не едем». Он может замкнуться, отсесть от меня, тогда я занимаюсь своими делами, рассматриваю энциклопедию, например. Иногда другие дети подходят. Саша может заревновать: как так, я тут демонстрирую плохое настроение, а на меня не обращают внимания, да еще и с другим мальчиком читают? Он подсаживается поближе, начинает включаться. Когда он начинает сложно себя вести, я успокаиваю сначала себя: отвлекаюсь, перестаю обращать на его выходки внимание, тогда успокаивается он, и наше общение продолжается.

Когда мы с Сашей только познакомились, он не умел ни читать, ни писать, плохо знал алфавит, сейчас он неплохо вычисляет. Когда хочет, может целиком слово прочитать. Наши занятия его дисциплинируют, чему-то учат. Я на него не давлю, если он совсем не в настроении заниматься, мы делаем что-то другое.

Недавно мы с Сашей ходили на каток. Он катался второй раз в жизни, но спустя какое-то время он смог проехать на одной ноге! Для меня и даже для тренера это было удивительно! Я бы так не смогла. Хотя я была на катке раз двадцать!

О принятии и границах

— Бывают ситуации, когда с Сашей непросто. Что позволяет не отказываться от общения с ним?

— Не знаю… Осознание, что это ребенок, которому нужна помощь. Что все эти сложные проявления — это его душевные травмы. Я понимаю, что вряд ли найдется

человек, который будет все это терпеть. Если я от него откажусь, для него это будет очередная травма. Его окружение может начать его винить, что он такой плохой, поэтому Настя теперь к нему не приходит. Я знаю, что я ему нужна. Принятие — это когда ты принимаешь человека таким, какой он есть. Ты понимаешь, что человек имеет право быть не в настроении, может быть не рад, что ты пришла. Я не считаю, что это вседозволенность, я себя люблю и уважаю, поэтому есть моменты, которые я сразу пресекаю. Были грубость, маты, но я сразу это пресекаю: «Давай ты сейчас это прекратишь, иначе я просто ухожу, и мы с тобой встречаемся на следующей неделе». Больше я такого не слышала ни от него, ни от других детей. Важно чувствовать свои границы и удерживать их.

Раньше я загадывала, ставила перед собой цели, поэтому у нас отношения не складывались. Я слишком многого хотела… наверное, он подсознательно это чувствовал, понимал, что его не принимают, не любят, хотят от него очень многого, поэтому он защищался — плохо себя вел. Сейчас я не жду ничего от него, от наших отношений. Я даю все, что могу дать, и просто смотрю, наблюдаю. Дальше — его ответственность, что он будет с этим делать.

Екатерина Аникеева год назад познакомилась с десятилетним Колей, и только сейчас может сказать, что да, все получилось, они стали по-настоящему близкими друзьями, научились доверять друг другу. Екатерина – специалист по стандартизации и управлению качеством, наверное, поэтому ее тянет систематизировать и улучшать деятельность добровольцев.
В сентябре 2016 года Катя разработала рабочую тетрадь, которая сейчас служит хорошим подспорьем для новых волонтеров: на вводном тренинге будущие наставники работают по тетради, а в итоге получают индивидуальную, но универсальную «шпаргалку». А в январе 2017 Екатерина согласилась стать куратором одного из детских домов. Девушка признается, что начало волонтерской деятельности не было сиюминутным решением:

— Я верующая, моя история началась именно с церкви. Однажды один из служителей подошел ко мне и сказал: «Ты будешь там, где будет восстановление семьи». Фраза зацепила, нашла отклик в душе. Но тогда я этому особого значения не придала. Сейчас, анализируя, понимаю, что после этого начались какие-то события в жизни, которые привели меня в Фонд. Олег Юстус добавил меня в друзья, мы не были знакомы, но периодически в ленте новостей всплывали заметки, что требуются наставники для детей. Я заходила на странички Фонда, изучала личные странички кураторов: ничего себе, чем люди занимаются! Возникла мысль, что смысла восхищаться нет, стоит уже попробовать. А тут еще знакомая рассказала, что стала няней, ухаживает за малышами в больницах. Это очень на меня повлияло: моему ребенку было полтора года, я захотела этим заниматься, связалась с куратором программы «Больничные дети» (сейчас программа называется «Хочу на ручки»), но, поскольку дома малыш и можно принести инфекции из больницы, мы решили, что лучше мне помогать в программе наставничества. Только на вводном собрании я поняла, что все это – фонд «Счастливые дети»!

Раньше я много времени тратила на разработку заданий, а сейчас я просто прихожу, мы обсуждаем действительно серьезные темы, которые волнуют мальчика.
Изначально у меня была иллюзия, что я приду к ребенку, он будет бежать ко мне с распростертыми объятиями, будет скучать, будет рад мне. Другие дети радовались, а Коля – нет, меня это очень тревожило, расстраивало, я даже спрашивала его постоянно: «Ты хочешь, чтобы я к тебе приходила?». Тогда он меня плохо знал, не был готов мне доверять, сейчас я вижу, что он рад мне, ценит наше общение.

Когда я приехала к нему сразу из больницы (выписалась после операции), воспитатель даже немного наругала меня: надо после больницы дома лежать, а я сразу к Коле. На что Коля так возмущенно посмотрел на воспитателя и сказал: «Ну, конечно, Катя приехала! Она же мой друг. Я бы тоже к Кате приехал в больницу, если бы это было возможно». Это очень трогает.

Недавно Катя стала куратором детского дома, признается, что, несмотря на очень быстрое решение, было страшно:

«У меня дрожали коленки и дрожат до сих пор – только подумаю, сразу коленки трясутся. Это был некий ответ на мои вопросы. Накануне у меня произошло недопонимание на работе насчет премиального вознаграждения, я всю ночь переживала, приходили мысли, что если закрывается одна дверь, откроются другие двери, возможности. Я попросила Бога показать мне направление, куда двигаться. Это было в пятницу ночью, а в субботу днем мне задали вопрос, не хочу ли я стать куратором. Я сразу согласилась, хотя очень боялась и боюсь до сих пор. Кураторство выводит меня как личность из зоны комфорта, но именно так можно чего-то достичь. Куратор – это связующее звено между волонтерами, Фондом и администрацией учреждений. Со стороны кажется, что ничего сложного в этом нет, но это общение с людьми — и это ответственность. С волонтерами – ненормированный рабочий день, могут написать и утром и поздно вечером, обращаются с проблемами, и ты понимаешь, что это уже проблемы не только волонтера, но и твои личные, ты переживаешь, как сложится общение, получится ли у ребенка попасть в приемную семью. Переживаешь все вместе с наставниками. Иногда сложно найти взаимопонимание с администрацией…. Были моменты, когда я садилась в машину после разговора, и была готова расплакаться, но трудности оттачивают характер, находишь в себе силы двигаться дальше.

На вопрос «Какие они, волонтеры?» — Катя пожимает плечами:

«Волонтеры все разные, с кем-то можешь пообщаться близко, неформально, с кем-то – сугубо деловые отношения. Все волонтеры поражают своей добротой, открытостью, вовлеченностью! А как они придумывают дни рождения, как переживают, что у ребенка проблемы в школе. Каждый раз, когда читаю истории – удивляюсь, такие все разные, но так отдают себя. Я очень боялась, что люди не будут ко мне обращаться, скажут: «Кто ты такая?». А оказалось, что люди готовы тебе довериться, открыть свои переживания. Это очень ценно.

Катя уверена, что от куратора волонтеры ждут поддержки. Она вспоминает свой опыт:

«Я ждала помощи, вовлеченности, ощущения, что я не одна с проблемой, есть человек, к которому я могу обратиться, мы можем вместе придумать выход. Все мы идем в детский дом с ожиданиями, запросами, а они не оправдываются. Если мы видим проблемы – мы хотим ее сразу их решить: устроить ребенка в семью, помочь поступить в ВУЗ. А часто это невозможно, от этого опускаются руки. Еще ждешь от ребенка отдачи, как любой нормальный человек. Но на каком-то этапе отдачи нет. И ты думаешь: нужно ли это ребенку? в чем смысл? Не можешь помочь ребенку, как ты хочешь, не видишь той отдачи, какую ждешь. Пережить это можно общаясь с кураторами, с опытными волонтерами. Для меня общение – самый действенный способ. Важно высказаться, выложить свои эмоции. Помогает чтение книг, поддержка близких, конечно».

Катя уже сталкивалась с проблемой сиротства, общалась с выпускниками детских домов: «В моем районе есть несколько домов, построенных для выпускников детского дома. Иногда я подвозила ребят, они тоже ходят на служения… Я знала, как они решают свои проблемы, а точнее – как не решают: если нужно менять паспорт, они не представляют, куда идти, что нужно. Приходишь к ним в гости – а там никакого личного пространства, сразу набегают 10-15 человек… Но больше всего меня задели слова выпускницы детского дома: «Я никогда не прощу свою маму за то, что оставила меня в детском доме». При этом она признавала, что своего ребенка сдаст в детский дом, пусть государство о нем заботится. Такой замкнутый круг»!

Маленький ребенок не стал препятствием в помощи детям-сиротам:

— Я заручилась поддержкой мужа, — признается девушка, — понимала, если он меня не будет поддерживать, рано или поздно возникнет конфликт, и мне придется выбирать, я не смогу навещать ребенка. Муж сам не готов присоединиться, но меня поддержал.

Встречи с подопечным за этот год сильно изменились:
— Раньше наши встречи были похожи на фейерверк событий, — смеется Катя. — У меня был не просто план, чем мы будем заниматься. А еще и запасной план: если Коле не понравится это, мы займемся другим. Это был страх: если я его не заинтересую, он откажется общаться.

На одну из встреч я пришла с пустыми руками, он спросил: «Чем мы будем заниматься?». Я сказала, что не знаю, попросила предложить что-то. Мы минут 5 сидели и просто молчали. И тут я не выдержала, у меня был запасной план, достала тетрадь и стали проходить лабиринты. Я поняла, что мы плохо знаем друг друга – развлекаемся, играем, но мало общаемся. И стала над этим работать. Сейчас, спустя год, мы разговариваем, делимся о том, как прошла неделя. Это так радует!

Опытный волонтер-наставник Ирина Маяуцкас поделилась своим видением работы волонтера, рассказала об общении с подопечным и подняла очень важные для каждого наставника темы.

Ирина рассказала, что занимается рекламой, маркетингом, продвижением. Работает в сети магазинов, занимающихся продажей инструмента и крепежа:

Я получаю удовольствие от своей работы, т.к. в основном эта творческая деятельность и есть возможность реализовать какие-то свои идеи и таланты. Люблю организовывать и устраивать праздники, развлекательные мероприятия, еще больше люблю поездки и путешествия. Для меня самый лучший отпуск -проведенный в горах вдали от города. А самые лучшие выходные где-нибудь на «Столбах».

Ира, почему вы решили работать именно с детьми-сиротами?

Не было как такового решения идти именно к детям-сиротам. В какой-то момент возникла потребность помогать людям. И понимание, что реальная помощь - это все-таки не материальные вложения, как то деньги, вещи и т.п. Что большую пользу мы приносим своим участием – временем, способностями, идеями, знаниями, включенностью в какие-то процессы и взаимодействия.
К тому времени я познакомилась с Кариной, сотрудницей Фонда. Она уже ходила к ребенку в детский дом и периодически публиковала в соц.сети рассказы о своем общении с подопечным, собственные переживания и впечатления. А я иногда читала… Вот это, наверное, и был основной толчок для меня.

Я помню, что вы не сразу приняли решение идти в детский дом, какое-то время участвовали в мероприятиях… Что побудило все-таки решиться на наставничество?

На самом деле, все было немного по-другому! Я сходила на первое собрание, потом практически сразу на школу волонтера, а потом уехала в отпуск. В это время волонтеры с нашего «потока» пошли к детям и каким-то образом начали свою деятельность. А у меня, похоже, был период осмысления, осознания серьезности своего шага. И, видимо, нужно было мне это время, чтобы решить, что это не на месяц или два, что я практически меняю свою жизнь. Ведь если я приду к ребенку, это надолго, на год-два, а то и больше. Что я не могу все бросить, потому что мне не понравилось или я передумала. Я меняю не только свою жизнь, я меняю жизнь ребенка – и позитивное это будет изменение или негативное – в моих руках и ни в чьих больше. Принятие этой ответственности, наверное, стало основным, потому что потом как-то все быстро и стремительно начало развиваться.

Вы помните знакомство со своим подопечным? Как вы определялись с ребенком? Совпали ли ожидания с реальностью?

Помню, очень волнительно было, сильно переживала и боялась. Как я определялась – да никак! И благодарна за это Василине. К тому моменту как я решила идти, всех детей, заявленных на тот момент от ДД, мой «поток» волонтеров разобрал. Осталось двое. Василина спросила, как я буду ходить и чем заниматься… и на основании моего ответа написала Имя-Фамилию мальчика 13 лет. Если честно, не готова была к такому взрослому, это и был основной страх.
Мне запомнилась фраза одного парня на встрече волонтеров: «Друзей же не выбирают по полу, возрасту и цвету волос, друг - он просто друг, ты его увидел – и все!». И мне очень не хотелось выбирать, я верю в Бога и провиденье божье, и уверена была, что он направит ко мне того, кого нужно. И сейчас с каждым разом убеждаюсь, что это именно так.
А по поводу знакомства, я писала небольшую заметку «Саша очаровал меня в первый же день», этим заголовком, думаю, все сказано.

Что вас удивило в детском доме?

Много что удивило, и я бы даже сказала, что детский дом продолжает удивлять меня до сих пор.
Самое приятное удивление – это дети. Очень открытые, позитивные, добрые и с виду ничем не отличающиеся от самых обычных детей. Потому что в общественном представлении есть стереотип: что-то типа подрастающего поколения криминальных элементов, со всеми сопутствующими атрибутами – поведением, матом, разгильдяйством и т.п. А тут красивые и интересные дети – этакая ломка стереотипов произошла у меня. Есть у детей свои особенности, но это, все-таки, далеко от наших представлений. Кстати, отблеск этого стереотипа я видела в глазах моих друзей и знакомых, которые узнавали о моей деятельности. Да и сейчас вижу в новых людях, с которыми общаюсь на эту тему, никуда он не делся…
Удивило, что детям не празднуют дни рождения, что некоторые даже не понимают, что это праздник, удивило, что парням выдают две пары носков на учебный год, что 80% детей это мальчики, что многие не отличают волонтера от спонсора, много чего было. Что-то спустя год уже изменилось, что, несомненно, радует, а что-то возможно не изменится никогда. И это тоже принимаешь, мы не всесильны. Как сказал А. Гезалов «Благотворительность - это когда поштучно, а не оптом...». Вот конкретно этому ребенку своим присутствием мы сможем сделать лучше, но, наверное, не всему Детскому дому.

Изменилось ли восприятие происходящего спустя год работы? Если да, как?

Появилось понимание, что мы идем к цели очень маленькими шажками, и надо много этих шажков сделать, чтобы был результат. Но когда его видишь, это бесценно! Каждое сказанное слово, любое действие – это как зерно, которое мы сеем и которое обязательно дает всходы. Как мне подопечный недавно сказал: «Ирина, я помню все, что вы мне когда-то говорили, можете не повторять». А еще он поступает так, как мы обсуждали когда-то. И вот эти «всходы», его поступки и решения, для меня самый лучший результат. Меня не будет рядом через какое-то время, но эта модель поведения останется с ним еще надолго, я на это надеюсь во всяком случае.
Еще четко понимаю, что мое участие в его жизни минимально. Сколько бы «зерен» ни было посеяно… Он по-прежнему живет в ДД, находится внутри системы и условия его существования не меняются. Хотя изначально думалось по-другому, хотелось все вокруг изменить и решить все проблемы, не только ребенка, но и внутри ДД.

Как вы думаете, можно ли подготовиться заранее к тому, с чем сталкиваешься в детском доме?

Частично да. Иногда достаточно даже разговора с более опытным волонтером. Подсказки, на какие моменты обратить внимание. У меня сейчас девушка знакомая пришла в фонд и детский дом. И какие бы ни были чудесные и позитивные здесь дети, мы идем сюда в «розовых очках» и кучей своих ожиданий. В ней немного себя сейчас вижу  И это тоже не плохо, дети чувствуют наш позитивный настрой и заряд энергии, легко откликаются на общение и устанавливают первый контакт.

Как вы пришли к мысли оформить гостевой?

Основной причиной оформление гостевого был официально узаконенный выход с ребенком за пределы детского дома. Мы не имеем права забирать куда-либо ребенка из Детского дома без разрешения на то органов опеки.
Хотелось куда-то сходить и многое показать, а просто идти на свой страх и риск… ну как-то… Мы же пример для детей! Можно сколько угодно говорить о правилах и нарушении закона, но если мы сами закон не соблюдаем, все впустую. Поэтому отношения свои с Детским домом я решила узаконить.

Чем гостевой отличается от наставничества?

Для меня на тот момент почти ничем, первоначально цели не было забирать ребенка в гости к себе домой. А вот для ребенка, оказалось, что отличается кардинально.
В своих детских кругах они называют это патронат, и для многих это означает первый шаг к усыновлению. И вместе с новостью об оформлении документов на гостевой я начала разговаривать с подшефным, для чего я это делаю. От соблюдения законов для прогулок вне стен ДД до сообщения, что усыновлять я его не планирую. Приходилось говорить прямым текстом, чтобы не создавать надежд и домыслов. Для меня это был не очень приятный момент… даже очень неприятный. Но мне важна была честность и максимальная понятность для ребенка. Сейчас вижу, что все было правильно. Моя честность и открытость возвращается мне ровно тем же от него.

Какие сложности у вас возникали дома?

Это тема отдельного интервью… Дома началось все самое веселое. Все особенности и отличия ребенка из детского дома от домашнего ребенка проявились только дома. Ну и, конечно, его личные качества. Хорошо, что он выдавал мне это порциями и я привыкала к этому поэтапно. Именно привыкала, изменить 13-летнего парня уже довольно-таки трудно.
Ребенок, привыкший постоянно быть среди людей, абсолютно не знает, чем себя занять. В смысле занять самостоятельно. Первое время я была его основной «игрушкой», и он занимался тем же, чем занимаюсь я. Готовить, мыть, убирать, стелить постель, любые бытовые дела выполнялись с живым интересом и огромным энтузиазмом.
Потом пыталась понять, чем занять его дома – чтение, рисование, пазлы, настольные игры, компьютер, телевизор – все нет! А он ходил за мной и спрашивал, что ему делать. В детском доме их развлекают постоянно, у них почти нет свободного времени. А если и есть, запросто можно побеситься и поиграть друг с другом. А тут он один.
Он не любит компьютерные игры и смотреть телевизор, он любит футбол и любую активную деятельность. Любое занятие надоедает через полчаса (кроме футбола ). Второй раз что-то делать уже не интересно. Это, наверное, больше индивидуальная особенность. И даже спустя уже почти год гостевого режима, я не могу сказать, что решила эту проблему. Я по-прежнему не знаю, чем занять его дома. Мы просто какое-то время проводим вне дома.

Что вас радует в вашей работе и вашем подопечном?

Для меня это не работа, это уже скорее часть моей жизни. Радует, что все не зря. Что много маленьких шагов дают свои плоды. Саша меняется, и я меняюсь вместе с ним.
Радуют его слова, типа «Я не читаю чужих сообщений и чужих писем, мне это не интересно, помните Вы мне говорили», это полгода спустя примерно после нашего разговора. Или «я парню в классе вчера подзатыльник дал, потому что он на учителя огрызался, старших нужно уважать (я, говорит, самый сильный в классе)», тут спорно, конечно, но основной посыл в уважении старших понятен. Я понимаю, что что-то кардинально изменить в его жизни не смогу, но какие-то частицы нашего общения в нем останутся.
Радует, что за учебный год у него четверки по математике, русскому, литературе. Это постоянная работа и ребенку из детского дома одному с ней не справиться. Только систематические занятия и контроль дают результат. У него самого нет мотивации учиться, если не будет интереса со стороны взрослых, то и четверок не будет.
Вижу, что в его окружении много хороших людей. Он занимается футболом и у него отличные тренеры. Слушая Сашу и наблюдая его успехи и достижения, прониклась огромным уважением к ним. Для него тренер - это еще и наставник в жизни, учит его не только с мячом управляться, но и как правильно вести себя, с людьми общаться, характер в нем воспитывает. Очень радует такая включенность в жизнь детей, достойно подражания для многих.
Хорошие воспитатели рядом, чувствую их помощь, как они его направляют и наставляют, если у нас с ним что-то не ладится. Как в нужный момент они придут на помощь любому ребенку – съездить в больницу к ребенку, ночью приехать из дома в случае чего, свозить или сводить куда-то ребенка самостоятельно, сходить в школу на собрание. Любят детей, несмотря ни на что. Хотя есть моменты в их деятельности, которые вызывают удивление, но мы же сейчас о радостном.

Как вы думаете, что должен для себя решить потенциальный наставник, перед тем, как идти в детский дом?

В первую очередь не ждать мгновенного результата от своей деятельности, благодарности и похвалы. Всего этого может вообще не быть. Самое лучшее решение – помогать бескорыстно. Но это, я думаю, понятие волонтерства и так в себя включает.
А еще подумать о детях. Я недавно прочитала у того же Гезалова заметку о попытке какой-то организации устроить «ночь в ДД для всех желающих». У меня в сознании не смогло уложиться… Мы приходим к детям в гости, в их дом, они там живут, спят, у них все там… Это не место для «посмотреть и уйти». Поэтому второе: отношение к чувствам ребенка, бережное и ответственное. Решение взять на себя ответственность за другого человека. Для ребенка ваше появление – это событие, и ваш уход будет событием, только каким?

Знакомьтесь с наставником Ксенией Королевой. Для нее подопечная стала стимулом к новым свершениям.
- Расскажите, как Вы узнали о фонде и о том, как продвигался Ваш путь

- Друг из Санкт-Петербурга рассказал мне о том, что у них существует наставничество, которое подразумевает собой не полную опеку над ребенком из детского дома, а систему "старший брат/сестра" и мне стало интересно, существует ли такое направление в Красноярске. Именно так началось моё знакомство с благотворительным фондом "Счастливые дети". Мне рассказали, что в детские дома требуются наставники-помощники, я решила испытать удачу.

- Вы работали до этого с детьми или это Ваш первый опыт?

- Да, это мой первый опыт. По профессии я архитектор.

- Сложно ли совмещать работу и наставничество?

- На момент знакомства с Кариной я училась, и для меня не составляло особой сложности приехать один раз в неделю/в 2 недели к Карине и пообщаться с ней. Да и особого труда мне не составляет это и сейчас, когда я работаю. Я репетитор по рисованию и принимаю различные художественные заказы.

- Как прошло ваше первое знакомство с подопечной?
- Я очень сильно переживала в тот момент. Когда я приехала в детский дом, дети были на кружке по рисованию, я начала общаться с ними, спрашивала, о чем их рисунки, помочь ли им. Потом пришла Карина и мы начали общаться с ней, я узнала о ней и про то, как она оказалась в детском доме. С этой минуты мы привязались друг к другу.

- Расскажите о Карине.

- Карина-идеальный ребенок. Мы друг у друга учимся. Она учит меня упрямству, не в плохом смысле, а в хорошем (добиваться своих целей).
У Карины прекрасная память, она помнит всё до мелочей. Внимательная, чуткая, смелая, активная. Она хорошо рисует. Недавно Карина даже заняла призовое место на конкурсе рисунков. Она поддерживает лучше, чем любой взрослый. Умеет любить и доверять, что не мало важно, ведь многие дети из детских домов перестают верить миру и обществу.

- Какие у вас отношения сейчас? Чем занимаетесь с ней в детском доме?

- Мы постоянно с ней на связи. Сейчас у Карины прошёл выпускной в 9 классе, я присутствовала на её торжестве. Раньше мы делали домашние задания вместе в детском доме. Сейчас Карина занимается самостоятельно, а я просто являюсь её некой "старшей сестрой", которая направляет и помогает когда это необходимо.

- Что бы Вы пожелали людям , которые только начинают свой путь наставника?

- Понимать степень ответственности, ведь это жизнь, в которой важно построить человеческие отношения. Я думаю, что каждый должен прийти к тому, чтобы стать наставником, стать кому-то нужным.

«Узнав его имя, я сразу поняла, что он особенный», — так начинается история наставника Анастасии Кочеровой. Около полутора лет назад она познакомилась с удивительным мальчиком Рубеном, который стал для нее больше, чем просто подопечным. Своим появлением он во многом изменил жизнь Анастасии. Например, планы о переезде в Санкт-Петербург и обучении в Европейском университете пришлось оставить позади. Но так ли это важно, когда ты смог подарить настоящую и искреннюю дружбу ребенку, нуждающемуся в человеческой поддержке? Анастасия давно уже ответила себе на этот вопрос. Сейчас она живет в Красноярске, работает в молодежном центре путешественников и радует Рубена своим присутствием в его жизни.

«До наставничества у меня уже был опыт работы с детьми, — рассказывает Анастасия. — В студенческие годы я вместе с командой волонтерского центра СФУ периодически посещала детские дома». Погружаясь в тему сиротства, Анастасия пришла к выводу, что такая форма волонтерской деятельности только вредит ребенку. Поэтому она решила попробовать себя в качестве наставника.

По словам Анастасии, ее подопечный очень интересный собеседник, они часами могут разговаривать на самые разные темы. Среди любимых — мечты. «Большие железные крылья, магия воды, властитель всех вселенных — вот о чем мысли Рубена. Он уверен, что, обладая одной из этих способностей, сможет помочь людям стать гораздо добрее», — поделилась с нами Анастасия.

Развитое воображение помогает Рубену в творческой деятельности. В свободное время он занимается рисованием и танцами. По мнению Анастасии, Рубен талантливый и способный ребенок: «Однажды я подарила ему картину по номерам. Но вместо того, чтобы четко следовать инструкции, он нарисовал лошадь так, как видело его воображение. Я, человек знакомый с искусством, могу сказать, что это было воплощение сильного образа, который он создал сам».

Анастасия и Рубен — пример того, как наставничество перерастает в нечто большее, в дружбу. Они всегда по-разному проводят время вместе: делают уроки, посещают кружки рисования, гуляют по городу, катаются на лошадях. Анастасия поделилась с нами одним забавным случаем: «Я вожу группы в походы и по возможности всегда беру с собой Рубена. И вот я звоню: «Пойдешь со мной в поход?» — «Как в прошлый раз? Далеко и в гору?» — «Нет, дальше и будет две горы» — «Классно, пойдем!». Рубен так смешно отвечал Анастасии, что этот момент хорошо ей запомнился.

В любых взаимоотношениях периодически возникают недопонимания, ссоры. Анастасия и Рубен прекрасно ладят друг с другом, но и у них бывали разногласия: «За все время мы поссорились с ним только один раз. Он решил скрыть от меня, что легко оделся в поход. Конечно, мы нашли выход из этой ситуации, но осадок все-таки остался».
Вот уже как полтора года Анастасия как наставник и друг поддерживает общение с Рубеном. По ее рассказам, Рубена все любят как позитивного и открытого мальчика. Сейчас ему 10 лет, и с каждым днем он все больше и больше обретает уверенности в себе. На него всегда можно положиться. Рубен служит опорой даже для воспитателей детского дома.

Анастасия считает, что у каждого человека, занимающегося волонтерством, есть свои мотивы для выбора этой деятельности: «Я запланировала на свою жизнь заниматься важными вещами. Ежедневно я стараюсь что-то делать для осуществления своих задумок. Знаете, кто-то стремиться изменять мир в целом, но для меня важнее прийти к определенному человеку, проникнуться его историей и помочь».

Тяжело осознавать, что множество детей живет без семьи, в детских домах. Но разве у них нет шанса быть счастливыми? Конечно, есть. Для этого им и нужен наставник. Наставничество дает ребенку возможность почувствовать себя для кого-то важным, приобрести друга в глазах взрослого и опытного человека. Сложно оценить, насколько наставник может изменить судьбу ребенка, беззащитного перед этим огромным миром.

«Если чувствуешь, что можешь сделать ребенка счастливым, стать ему другом, то стоит попробовать. Здесь нет обязательных требований. Главное, будь искренен в своих действиях», — на этом наша беседа с Анастасией подошла к концу.

Анастасия и другие наставники — это подтверждение того, что наш мир полон добрых людей, готовых прийти на помощь.

Екатерина Глинова за два месяца испытательного срока успела не только привязаться к своему подопечному, но и проводить его в приемную семью. Сейчас Екатерина уже опытный наставник и занимается со вторым подопечным мальчиком.
Екатерина поделилась искренней историей о своем первом визите в детский дом.

«Мой опыт волонтёра в детском доме начался недавно, совсем немного времени прошло с тех пор, как я впервые встретилась со своим подшефным. Он оставил в моей душе неизгладимый след», - рассказывает Екатерина и продолжает: «В день знакомства с Вадимом, я очень переживала, каждый шаг, который приближал меня к детскому дому, усиливал волнение, было и радостно, и страшно, и интересно одновременно, и невозможно было разобрать какое из чувств сильнее - кажется, они хаотично преобладали во мне.

Мне хотелось сделать всё возможное, чтобы завоевать доверие мальчика, независимо от времени и сил, которые пришлось бы потратить.

Наверное, так же себя чувствует человек, который балансирует на стропе, натянутой над пропастью: страшнее всего – потерять равновесие.

Для меня каждый из признаков его расположения ко мне был сигналом успеха, подтверждением полезности моих действий, и я скрупулёзно отмечала их в своей памяти, ощущая трепет при каждом из их проявлении.

Искренний смех мальчика в ответ на мою шутку, гордость за себя от моего признания его достижений, пристальное и живое внимание к нашей беседе - первые, столь необходимые, и, столь же хрупкие, связи между нами.

А ещё... широко раскинутые для объятий на прощание руки и детская открытая незащищённая улыбка, пронизывающая сердце...

И вот он уже обнимает меня при встрече, принимая теплоту, которой я с ним делюсь, отдыхая в моих руках от недоброжелательного и опасного мира, который его окружает.
А мне хочется показать ему какими могут быть отношения между людьми, независимо от того, где ты оказался в начале жизни.

И мы идём играть… Он делится со мной интересами и заботами, а я слушаю, поддерживаю и даю советы. И главное – не оказаться чёрствой, не быть равнодушной, не пропустить искренних чувств, ответить на вопрос, похвалить за добрый поступок, порадоваться успеху, разделить интерес.

И он вновь обнимает меня на прощание, и, заглядывая в глаза глубоко-глубоко, спрашивает: «Поедемте с нами на праздник?». Слёзы сердца, горячие и желанные, вновь катятся от радости.

Новая встреча, новые объятия, новое испытание душевной отзывчивости. Он предлагает свою игру, в которую я не умею играть, но я соглашаюсь. Игра активная, подвижная, заражающая спортивным азартом даже таких неумелых игроков, как я. Мне ничего не остаётся, как признавать своё поражение и выражать восхищение победителю, а ещё: хохотать, загнав мяч в ворота противника, гримасничать, заметив очередной гол в своих воротах, разделять счастливую улыбку мальчишеских глаз.
Я хочу сегодня попросить его сделать что-то полезное.

Мы идём в семью, достаём набор для шитья, и берёмся чинить дыру в рюкзаке Вадика.

Нам обоим трудно. Ему – терпеливо делать стежки, мне – настойчиво не давать делу прекратиться на полпути. Очень важно довести дело до конца и не надавить, не заставить, не приказать, а именно довести. Я хочу показать, что он может закончить начатое сам, без помощи, без принуждения, и победить лень, добиться результата, получить похвалу.

Я довести его до этапа, где он сам захочет завершить работу, где ощущение близкого достижения цели становится подталкивающей к ней силой.

Мне боязно, от мысли, что у нас не получится. Я рискую сорвать результат всех приложенных ранее усилий. Мне кажется, что ещё немного, и он бросит рюкзак, встанет, уйдёт и мне придётся начинать заново. А ещё мне страшно, что он не оценит значимости самостоятельного труда, неверно истолкует суть мероприятия, решит для себя, что будет добиваться своих целей иными, лёгкими способами. И тут мальчик произносит вслух: «Давай, парень, ты сделаешь это!».

И мои переживания исчезают с последними стежками, как разрыв на рюкзаке.
Я тихо ликую, и неожиданно получаю награду: Вадим совсем по-детски смотрит на меня снизу вверх и произносит осторожно и взволнованно: «Вы добавите меня в друзья Вконтакте?»

«Да,» - отвечает моё сердце сквозь слёзы.

У моего подопечного намечаются перемены в жизни, с ними, как следствие, и в моей. Я испытываю чувство глубокой благодарности к мальчику, который несмотря на трудности, остаётся добрым, открытым и проникновенным, который не перестаёт верить и надеяться на чудо до последнего.

Я благодарна ему за бесстрашную искренность, завоевавшую моё сердце, с ней он и идёт в мир!

Таня Колбасова – очень опытный и вдумчивый волонтер. Ее испытательный срок завершился в рекордно короткие сроки – просто не было смысла еще проверять Таню, видно было, что она всерьез и надолго решила помогать детям.

Таня очень сопереживает всем делам фонда, опекает новых волонтеров, всегда готова дать совет и поддержать в нужный момент. Весной она оформила «гостевой режим» на своего подопечного. Мы думаем, что её опыт будет полезен не только для действующих наставников, но и для тех, кто только задумывается о возможности стать значимым взрослым для ребенка из детского дома.

- Таня, ты довольно долго шла к наставничеству, что все-таки подвигло тебя начать?

- На самом деле ещё за год-два до этого стали посещать мысли о приёмном родительстве. Летом 2015 года немножко погрузилась в эту тему, пообщалась с психологом из органов опеки, рассталась с кое-какими личными заблуждениями. И осознала, что пока не могу взять на себя ответственность еще за одного ребенка (воспитываю двоих дочерей-подростков). Потом увидела по городу щиты «Детям Пора Домой». И уже не смогла забыть о детях из детских домов… Ощущение, что я хочу и могу помочь не проходило. Позвонила по телефону, поговорила со Светланой Ковалёвой, основателем фонда, и пришла на ознакомительную встречу для потенциальных волонтеров. Тем же летом прошла "Школу волонтера" и познакомилась со своим подшефным.

- Какие ожидания были от волонтерства? Они оправдались?

- Невольно расстаёшься со многими общепринятыми и собственными предрассудками... «Ребёнок в детском доме» и «Ребёнок в детском доме и я» - это какое-то совершенно иное, неведомое ранее измерение моей собственной жизни, какое-то новое направление вложения моих сил, моего времени. Эта новая реальность стала частью моей жизни и ожиданиям на тот момент неоткуда было взяться. Периодами очень переживала. Брала на себя слишком большую ответственность за судьбу подшефного и тогда приходилось возвращать себя на своё место (не родителя, а друга). А в дружбе ведь так: вкладываешь, доверяешь, делишься, принимаешь, иногда ошибаешься и надеешься, что дружба состоится. Случается всякое. И все повторяется сначала. И нет никаких гарантий. Мы все - в пути. Я думала, что иду к «белому и пушистому» удобному малышу, а пришла активному, живому, смелому, проницательному, имеющему свое собственное (порой, неудобное для окружающих) мнение подростку.

- Обычно мальчиков-подростков опасаются, почему ты решила стать наставником
Лёше?

- Это очень интересно. У меня сестра и две дочери. Что такое общение и дружба с мальчиком? Вот это и представляло интерес. Гораздо больший, чем опасения. К тому же оказалось, что более охотно усыновляют девочек и маленьких мальчиков. Вот и получается, что мальчиков-подростков в детских домах больше. И они очень нуждаются в поддержке. Уверена, мы можем сделать их старт в обществе более благополучным. Нет, мне не было страшно (разве что прийти в первый раз). Хотя рассказывали о Лёшином взрывном характере. А ещё...у него никого нет. Никаких близких родственников. И он уже несколько лет живет в детском доме. Это правда страшно. Это даже трудно представить.

- Было страшно идти первый раз в детский дом?

- Да, очень страшно. Хотелось отложить знакомство на неопределенное время. Было непонятно, что меня ждёт, как меня встретит подшефный, как отнесется администрация. Очень важна была поддержка более опытных наставников. Очень! И, конечно, общение (обмен страхами и маленькими первыми радостями) с такими же новичками-волонтерами.

- Какие сложности возникали у тебя на пути наставничества и какие моменты радости ты помнишь?

- Отчетливо помню, какое сильное недоумение, растерянность и ощущение несправедливости не покидало меня первые месяцы: «Что эти дети делают здесь?! В этом детском доме?! Они же такие...умные, адекватные, открытые...обычные дети! Как это возможно?!» Да, это оказалось именно так. Это не было страшным сном. Конечно, вскоре стало понятно, что они разные! Очень разные! И притупилось ощущение неестественности такой жизни ребенка. Возможно, это просто защитная реакция… А потом Лёшкин День рождения. Мы познакомились как раз вскоре после того, как ему исполнилось 12 лет. Про его День рождения в детском доме все забыли. Детей много. Хлопот много. И год назад была та же история. Ни для кого это не праздник! Как это возможно?! Но, увы, в детском доме - это обычный день… Но в этот раз все было иначе! И у нас был праздничный стол и чай, заваренный в чайничке (а не из пакетиков), и торт со свечами, и гости (его друзья), которые немного смущались и все же сказали теплые слова. Это был настоящий подарок для Алексея! За эти 1,5 года много всего было... и огорчений, и сомнений, и непонимания, и радостей, и открытий, и восхищения. Когда листаю книжку волонтера, вспоминаю, каким ярким был этот год.

- Как ты пришла к мысли о «гостевом режиме»?

- Через несколько месяцев после нашего знакомства я как-то предложила Леше побывать у меня в гостях. Он решительно отказался. Я уже почти и забыла о том времени, когда он избегал знакомства с моими дочерьми и друзьями. Однако в конце концов Лёшку и своего подопечного пригласила в гости другой наш наставник. Она рассказала мне о том, с каким интересом Лёшка осматривал всё в доме, обычные бытовые мелочи были для него в новинку. И после этого случая он уже ждал, когда я оформлю документы и получу разрешение на «гостевой режим». Так вот и получилось: «Вчера было рано, завтра будет поздно», а весной 2016 как раз вовремя.

- Гостевой отличается от наставничества? Чем?

- Это возможность более глубокого доверительного общения. Далеко не всегда это означает, что мы будем вести долгие задушевные разговоры. Но тот факт, что вы вместе живете какое-то время, означает, что вы доверяете друг другу. И это доверие возникает, когда ребенок выбирает еду, которую вы вместе готовите, когда он получает список продуктов и деньги, и как взрослый ответственный мужчина приносит эти продукты и считает сдачу, когда вы вместе выбираете интересный вам обоим фильм, когда он купается в ванной столько, сколько хочет, когда он все это время учится быть нужным и чувствует себя при этом в безопасности.

- Что бы ты посоветовала людям, которые задумываются о гостевом? О чем нужно подумать заранее?

- Очень правильно то, о чем предупреждали нас опытные наставники. Очень! Перед тем как затевать гостевой, нужно задать вопрос: «Готов ли ты в том же режиме (с той же периодичностью) принимать ребенка в гости до его выпуска из детского дома?». Также крайне важно (для шефа и ребенка) проговорить цель вашего гостевого общения. Ни у вас, ни тем более у ребёнка не должно быть иллюзий на тот счет, что вы его заберете насовсем. Нужно культивировать в себе эту четкую внутреннюю установку. Чтобы ваши слова не расходились с внутренним настроем. И ещё. Очень важно, продумывать примерный план на каждый «гостевой». По крайней мере, мне так легче. Конечно, я оставляю право импровизировать. Но обязательно прошу Лёшу сделать что-то действительно важное для меня, оказать какую-то помощь (покупка продуктов, сбор урожая). Примерный план я озвучиваю обычно перед тем, как пригласить его в гости. Так он учится уважать своё и моё мнение, учится выбирать и принимать решения.

- Что помогает тебе продолжать общение даже тогда, когда нет отдачи от ребенка?

- Да, это очень важный момент. Последнее, чему я научилась – это отпускать. Себя и его. Иногда действительно стоит сделать паузы в общении, это важно для подростка (уйти, чтобы вернуться, и верить, что тебя ждут). После такой паузы обычно возникает желание общаться, вместе попробовать что-то новое или повторить то, что мы уже делали вместе прежде. Мне вообще не очень нравится эта формулировка: «отдача от ребенка». Ведь это трудно измерить. Никогда нельзя быть уверенным, почему он закончил эту четверть без «троек» или перестал сбегать из школы. Можно просто надеяться, что внутренняя сила в ребенке подросла на какой-то процент и благодаря вашему общению тоже. Ты учишься просто радоваться за него. Если уж говорить об отдаче, то это скорее перемены в жизни – ты учишься слушать и слышать слова «между строк», учишься отдавать, не ожидая ничего взамен.

- Как ты думаешь, что, на самом деле, в силах изменить наставник?

- Наставник может (в разной степени) показать обычную жизнь за пределами детского дома, подготовить к жизни после выпуска из детского дома; раскрыть новые возможности самого ребенка и возможности окружающего мира; построить здоровые дружественные отношения, научить ребенка слышать свои потребности и чувства; помогать с уроками (усвоением школьных знаний, поддержать интерес к учебе).

- Где границы ответственности наставника?

- Думаю, эту границу каждый проводит сам. И она может меняться со временем. Хорошо бы постараться адекватно оценить свои возможности и потребности ребенка. Важно всегда помнить то, что у ребенка есть наставник, заинтересованный в нём. Само по себе это очень значимо!

- Думала ли ты о будущем? О том, как будут складываться ваши отношения дальше, после выпуска Лёши из детского дома?

- Да, конечно. Мы давно уже с Лёшей обсудили этот вопрос. И он знает ( и надеюсь, что верит), что всегда может рассчитывать на мою помощь и поддержку.

Антонина Лисенкова – наша палочка-выручалочка во всех ситуациях. Кто придет пораньше и точно поможет в организации мероприятия? Тоня! Кто точно откликнется на призыв о срочной помощи? Тоня! Кто не пропустит ни одну супервизию? Опять Тоня!
Тоня не только является наставником, но и участвует в проведении сюжетно-ролевых игр «Полдень». А еще она – очень светлый и надежный человек, с которым хорошо и детям, и взрослым.

Тоня рассказывает, что, когда была маленькой, удивлялась, почему же мама не берет еще одного ребенка из детского дома.

- Для меня это было естественно, - замечает девушка.

В училище, куда поступила Антонина, 90% студентов были выпускниками детских домов.

- Они были ужасные! Все. Я понимала, что они проблемные, что они потребители большие, считают, что им все должны. И я начала задумываться о разнице между домашними детьми и выросшими в учреждениях. Хотелось помочь, - признается Тоня. - Хотя мы совершенно не ладили с ними. Я поняла: что-то не так, но повлиять на ситуацию не могла: я была одна, а их много. Я знала, что мне нужно работать, нужно беречь вещи, разумно расходовать продукты. Спустя два месяца я оттуда сбежала, стала снимать отдельное жилье.

Несмотря на такой негативный опыт, Тоня понимала, нужно что-то менять.

- В то время я не понимала, как помочь. Волонтерством я интересовалась давно – узнавала, изучала информацию на форумах, думала, но всегда что-то смущало, - продолжает Тоня. - В наставничестве я увидела то, что согревает душу и сердце: регулярное общение с подопечным.

Тоня очень ответственно подошла к волонтерству. Пришла на собрание для будущих наставников лишь тогда, когда в жизни появилась стабильность, закончились переезды с места на место. Девушка начала свою деятельность в детском доме для детей с особенностями развития, признается, что не осознавала, куда идет.

- Да, кураторы говорили, что к детям нужен особый подход, но столкновение с реальностью шокировало, - говорит Тоня. - Тяжело было вдохновить детей на какие-либо поступки в то время, когда они не верят в свои силы. Я говорю им о занятиях, о том, что это им в будущем пригодится. А одна из девочек начинает плакать, хотя она "боевая", говорит, что будущего нет и надежды нет.

Тоня изначально не хотела становиться наставником подростку, поскольку она работает воспитателем в детском саду, ей казалось, что лучше поладит с малышами – ведь есть такой опыт! Но сначала в детском доме для детей с особенностями в душу запала одна девушка, а потом, когда Тоня перешла как наставник в другой детский дом, уже сознательно захотела работать с подростком, причем – постарше. Говорит, что, когда познакомилась с взрослеющими ребятами поближе, прочитала книги об этом возрасте, пообщалась с ними – очаровалась и решила, что со старшими детьми очень интересно!

Но опыт с новым подопечным оказался сложным, фактически пара «наставник - подопечный» не сложилась, приняли решение прекратить общение.

- Первые несколько встреч прошли хорошо, а потом Ваня пропал, - рассказывает Тоня. - Выяснилось, что он у какого-то брата, в социальных сетях писал, что у него все хорошо. Мы договорились встретиться на нейтральной территории, но, когда я была уже в пути, он написал, что не может приехать и предложил встретиться у него. Я думала, что, может, его мама сможет повлиять на его уходы из учреждений. Познакомилась с мамой, поняла, что она точно не будет восстанавливаться в правах. Пообщались с братом – он поверг меня в шок, ему девятнадцатый год, конечно, для Вани он авторитет и наставник, я здесь не могла конкурировать. Брат начал вымогать у меня деньги по телефону, писал гадости и оскорбительные сообщения. Я внесла его в черный список, но он продолжил со страницы Вани. Они перешли мои границы. Если бы Ваня был в детском доме – я бы продолжила с ним заниматься. В какой-то момент я поняла, что нахожусь в комнате с двумя взрослыми парнями, в соседней
– пьяная мама. Такая ситуация небезопасна для меня. Ваня не стремился к знаниям или получению профессий, а просто общаться с риском для жизни я была не готова. Может быть, кто-то другой справился бы. Когда переходят твои границы, когда тебя унижают, оскорбляют. Ты не можешь быть наставником, если сам не чувствуешь себя уверенно и в безопасности. Если человек сам не хочет, чтобы ему помогали. Подросток либо хочет и готов делать шажки навстречу, либо говорит: хорошо, развлекайте меня. Это бессмысленно, и это путь в никуда. Я успокоилась, когда поняла, что сделала все, что могла, все, что от меня зависело. Не получилось – надо честно это признать.

После этой истории Тоня опять решилась на наставничество над подростком.

- Жизнь ничему не учит, - шутит Тоня. - Мне сказали, что есть хороший мальчик. Это сработало, опасений не было.

Про Егора Тоня рассказывает с большим воодушевлением, говорит, что он совсем неиспорченный, и этого не ждешь от ребенка в детском доме.

- Егор – простой, улыбчивый, открытый, - замечает Тоня. - Отвечая на вопрос "зачем нужны наставники?", скажу так: поддержать! В учебе, в жизни. Поднять боевой дух, помочь пройти через сложные ситуации. Не все могут забрать детей домой, но помочь реально может, наверное, каждый. Дать ребенку почувствовать, что кто-то им интересуется, кто-то готов принять его со всеми "тараканами" – большое дело. Я вообще прониклась темой наставничества, теперь я фанат! Чем дольше я работаю, тем больше я готова принимать. Я знаю, что я могу это делать. Еще мне важен результат, пусть маленький – но это поддерживает. Продолжать помогать заставляет чувство ответственности и долга: обещал - значит сделай! Да, я всегда посещаю супервизии и всегда буду "за" неформальное общение. Это очень важно! Даже на супервизии ты говоришь и чувствуешь поддержку: можно поделиться происходящим. С близкими я тоже делюсь, но они, как правило, послушали, покивали и переводят тему. А здесь все вовлечены, проблемы общие, радости общие. Поддержка для меня очень важна: супервизии, школы волонтеров. Я не представляю, как можно работать в такой сфере без поддержки. В одиночестве не справиться!

Женя - удивительна в своей скромности, способности принимать сложности спокойно, работать с ними без паники и шума.

- Женя, почему для тебя важно помогать?

Этому учит Библия. И когда я выполняю Божьи заповеди, это приносит мне радость.

- У тебя был опыт благотворительной деятельности до Фонда?

Да, я хожу в дом престарелых: общаюсь с бабушками, в чем-то помогаю им: купить, например, что-то.

- Обычно помогают или старикам, или детям, почему ты решила начать ходить еще и в детский дом?

Желание помогать сиротам было давно, но я всегда боялась сделать этот шаг, потому что понимала, что нужна стабильность, казалось, у меня не хватит сил на это. Но после того как моя соседка Лена стала брать мальчиков на гостевой, я решила попробовать. Я привязалась к этим ребятам, не могла поступить по-другому.

- Когда ты пришла на собрание, ты уже знала некоторых детей из ДД, было какое-то представление, как всё должно происходить. Оно изменилось?

Когда я стала наставником, у меня была цель - научить Илью читать, подтянуть его по базовым предметам настолько, насколько смогу, привить у ребёнка желание учиться. Мне кажется, так и случилось.

- Как ты определялась с ребёнком? Откуда ты знала детей?

Лена брала мальчиков на гостевой, так получилось, что летом она уехала, и общение временно прекратилось. И я пришла сама в детский дом, меня пускали, мы общались, играли в настольные и спортивные игры. Я увидела, что Илья не может прочитать задания, потому что не умеет читать, хотя ему уже 8 лет, он должен по возрасту уметь читать по слогам. Так я поняла, что этому мальчику нужна помощь, и я готова помогать.

- Почему ты решила стать наставником?

Детский дом перестал пускать людей со стороны, так что цели у меня были самые корыстные - возобновить отношения с ребятами. Но я не жалею.

- Как складывались ваши отношения?

Сначала было очень сложно. Илья очень неусидчивый. Ему очень сложно сосредоточиться, учиться, многим хотел заниматься, переключался с одного на другое. Потом я прочитала про одну систему: работать по таймеру. Это сработало! Мы успевали за час пройти очень многое, и ему удавалось сконцентрироваться. Мне тоже стало проще: я перестала тратить время на то, чтобы его успокоить. В самом конце он стал спрашивать, просить, чтобы я брала его домой. Мы много об этом говорили. Я объясняла, что я не могу, у меня нет документов. Но потом его забрали в семью, и этот вопрос решился сам собой.

- Вы с Ильей работали над "Книгой жизни", это как-то вам помогло?

Илья, может быть, в силу возраста, рассказывал очень мало о своей семье, он ничего не говорил, я почти ничего не знала о его прошлом. Какие-то сложные вопросы нам не удавалось обсуждать, так как Илья был еще маленький. Это было не очень эффективно. Но ему очень нравилось мастерить, он вырезал из журналов и мы клеили это в книгу жизни.

Когда ты начинала общаться с Ильей, ты думала, что его могут забрать в семью?

Я думала, что это будем чудом, если его заберут. Но я на протяжении всего времени молилась за всю их семью, чтобы их забрали. И когда это произошло, для меня это был шок. Я хотя и молилась, но не верила до конца. Вначале мне было грустно, я не была готова к этому. Я узнала о том, что его забирают от сотрудников детского дома в один из приездов. Потом Илья с радостью рассказал, какая у них будет замечательная семья, у него было много впечатлений, он не боялся. Я понимала, что для ребёнка это замечательно. После этого у нас "узаконились" отношения с Владом, одним из мальчиков, которого берет на гостевой моя соседка, и я стала его шефом.

- Как ты все-таки решилась на второго подшефного?

Просто это не особо отличалось от того, что было. Конечно, появилось больше ответственности.

- Сложнее ли работать с подростком?

Да, с Владом сложнее. Он закрытый, не знаешь порой о его чувствах. Система накладывает свой отпечаток, дети не могут выражать свои чувства. У Ильи было все наружу, он обычно радовался. Это другие отношения. Там я была час-два в неделю, здесь ребенок рядом на протяжении всего дня.

- У тебя теперь волей-неволей с Владом тоже гостевой. Для тебя какой формат кажется продуктивнее?

Гостевой, конечно. Мне сложно снова было бы стать только наставником, потому что с Ильей мне никогда не хватало времени, возможностей, было чувство, что ты не сделал все, что можешь. На гостевом ты никуда не спешишь, можно размеренно делать какие-то дела, узнавать ребёнка. Нет напряжения. С Леной мы обсуждаем то, что происходит.

- В чем ты видишь основную задачу своей деятельности? К какому результату ты бы хотела прийти?

Помочь ему научиться жить. Влад бывает часто недоволен, не хочет что-то делать до конца. Моя реакция первая - развеселить, помочь, спасти. Но я понимаю, что для него правильно будет доводить начатое до конца. Не поощрять то, что он своим плохим настроением портит жизнь. Не поощрять его в эгоизме. Научить жить, понимать, что никто ничем не обязан ему.

- Ты видишь какие-то результаты? Что-то меняется?

В этом направлении - не могу еще оценить. Но раньше Влад и его брат Артур не могли вместе играть, сейчас они могут включить видеоуроки по плетению из резиночек, вместе плести разные штуки, одновременно, дружно, не ругаясь. Это очень важно, что они могут быть вместе. Они стали спокойнее в этом плане, знают, что нет любимчиков, что их одинаково принимают, то они в безопасности.

- Мальчики вас с Леной "делят" или воспринимают одинаково?

Думаю они делят нас. И это нормально. Лена имеет юридическую ответственность за них. И мальчики это понимают.

- Знакомо ли тебе "эмоциональное выгорание" и как ты с ним справляешься?

Когда мальчики приезжают в гости, для меня это радость. Но когда я ездила к Илье, иногда да, я понимала, что это такая капля в море, что этот час ничего не изменит в его жизни, его никогда не заберут в семью. Мы можем с Леной обсуждать возникающие трудности, у нас свои мини-супервизии регулярно проходят. Я стараюсь ориентироваться на принцип: "Будь верен в малом," - насколько можно, настолько и делаешь. Мне кажется, это основной принцип в жизни. Мать Тереза говорила: "Мой труд — это лишь капля в океане. Но если я не пролью в океан своей капли, то в нем будет на одну каплю меньше ," - помочь хотя бы одному это уже хорошо.

- А в чем суть наставничества для ребёнка? Это достаточно болезненный вопрос: мы не забираем их в семью, не всегда можем дать достойное образование... В чем смысл?

Просто показывать пример, чтобы у них был образ взрослого, которому они могли бы подражать, могли бы учиться. На гостевом можно учить бытовым вещам: вязать, стирать, готовить, шить. Влад сам зашил капюшон на куртке, и, когда мы были в гостях у друзей, мама подвела своего сына и сказала: "Смотри, Влад сам зашивает капюшон". Его поставили в пример - и это было очень важно. Конечно, он не скажет об этом, но то, что его самостоятельность замечена - конечно, важно. Вот во Владе это изменилось.

- Как ты думаешь, любой ли человек может стать наставником?

Думаю, что почти любой. Если у человека есть желание помогать - он может быть полезен. У меня нет опыта репетиторства, но я училась этому, обращалась за помощью... Главное, чтобы было желание. Очень много есть информации, возможностей научиться.

- Что наставничество дает тебе?

Возможность изменяться самой. В другом человеке ты замечаешь то, что
есть в тебе. Например, в борьбе с ленью мы с Ильей практиковали
пятнадцатиминутки: если не хочется что-то делать, ставишь таймер на 15
минут, делаешь это по максимуму, не растягивая на часы. Этот принцип я
хочу применять в своей жизни.

- Расскажи немного о себе: о профессии, увлечениях, мечтах.

Я работаю бухгалтером в РЖД. Увлекаюсь чтением, люблю заниматься спортом: люблю бегать.

Евгения Васильева рассказала несколько историй о доверии, и как у нее складывались отношения с подопечным Вовой.

История первая. Обстоятельства

Первое проявление доверия со стороны Вовы, от которого сердце мое запело, случилось только весной, почти полгода прошло с начала моих посещений. Как ни парадоксально, причиной оказалась не встреча, а её отсутствие. Я тогда не успела прийти в выходные, как мы договорились, случилась внезапная командировка, я не успела ни заехать, ни позвонить воспитательнице.
– Я переживала, что ты будешь ждать, а я не приду!
– А вы не переживайте! Я-то уже всегда знаю, что если вы не пришли, то у вас – обстоятельства.
Слово «обстоятельства» Вова произнес значительно, по слогам,
«об-сто-я-тель-ства», с придыханием в голосе.
Как я тогда радовалась! Он знает! Он ждет! Он уверен во мне! Значит, все все было не зря!
 
История вторая. Про мороженое

В тот день нас чуть ли не впервые отпустили погулять за пределы детдома. На улице настоящая весенняя погода, легкий ветерок и ласковое солнышко. Никто из нас никуда не спешил. Мы шли и радостно строили планы, что купим мороженое, что дойдем до набережной, что, может быть, даже удастся покормить уток. Вот, наконец, и ларек с мороженым. И тут вдруг началось странное. Вова не мог ничего выбрать. Совсем не мог. Он хмурил светлые брови, пересматривал от начала до конца все наименования, считал цены, отходил в сторонку и возвращался. Три раза спросил у меня, что выбрала я и почему. Я была в легком недоумении от происходящего. Конечно, я читала, что детдомовским детям выбор дается тяжело, но столкнулась с этим всерьез впервые. Наконец, он решился. Назвал какое-то среднее по стоимости мороженое, получил яркую упаковку и, казалось бы, на этом успокоился. Но расслабилась я рано. Потому что началась следующая часть – оказалось, что мороженое не такое, как он себе представлял. Он снова весь извелся, расстроился, стал требовать, чтобы ему купили второе мороженое, после того, как я отказалась, даже обиделся. Сначала я переключала его внимание на прогулку, уточек, разговоры. Потом спокойно проговорила с ним варианты – что все мы ошибаемся, что в следующий раз можно выбрать другое мороженое, что не обязательно есть мороженое, которое тебе не нравится только потому, что оно уже куплено. Но в этот раз ничего не помогло, настроение было испорчено. Я была расстроена. Однако, как это ни банально, оказалось, что вода камень точит.
Когда мы снова пошли на прогулку, он снова мучился от необходимости выбирать (уже не мороженое, а семечки), но уже меньше. Мы стали выбирать не только, что купить на прогулке, но и куда пойдем, что будем делать, И в один прекрасный день мы все же угадали со вкусом мороженого. Однако, не оставили свои эксперименты. Прошло полгода. Сейчас Вова умеет не только сам выбирать, но и стремится к этому. Сам ищет варианты, если что-то пошло не так (« А давайте поменяемся?») или сам придумывает что-нибудь оптимистичное («О, в следующий раз я буду знать, какое мороженое совсем невкусное!») Я каждый раз радуюсь, когда слышу такое!
 
История третья. Высотные испытания
Благодаря тому, что фонд умеет находить партнеров по благотворительной деятельности, иногда волонтерам и их подопечным можно попасть на какие-нибудь мероприятия бесплатно. Так случилось с парком Мегалэнд и Чадоград в Красноярске. У нас с Вовкой была карточка «Мегаленда», на карточке были деньги, и мы отправились покорять трассы. Вернее, трассы, конечно, покорял Вовка. А я была в этот раз группой поддержки. Это снизу нам все показалось простым и понятным. Когда же ребенок надел каску, встегнул страховочный карабин и забрался на высоту 3 метра, вечер, как говорится, перестал быть томным. Он боялся, застревал на простых участках, потел так, что это было видно даже снизу, звал меня и инструктора. Не скажу, что его поведение сильно отличалось от поведения остальных посетителей парка. Все это время я прыгала внизу, фотографировала на телефон, говорила «Конечно, ты сможешь!», уверяла, что он сильный, говорила, что любой бы беспокоился на его месте. Да, я не понаслышке знаю, как это – бояться на высоте. Я сама и проходила трассы «Мегаленда», и сталкивалась со страхом высоты на
скале, и даже кричала на инструктора громко, болтаясь на страховке на скалодроме. Я знаю, как непросто сделать шаг, когда умом ты вроде понимаешь, что все безопасно, но руки все равно дрожат от страха и ты преодолеваешь себя, опираясь только на веру. В себя, в карабин, в Бога, в людей – каждый сам для себя находит в такой момент во что верить. Вовка тоже нашел. В тот день он прошел две трассы, так ни разу и не воспользовавшись помощью инструктора, сам от начала и до конца. И я горжусь им, потому что, как и каждый, кто преодолевает свой страх, он, безусловно, стал увереннее в себе.
 
История четвертая.
А многие вещи проявляются неожиданно, в полутонах и нюансах, объяснить это трудно. Так случилось в тот раз, когда мы с Вовой внезапно решили прогуляться до Южного берега. Времени у нас было немного, на улице уже мрачно и холодно, и мне вдруг захотелось показать Вовке, что и в нашем городе есть места, где красиво и уютно в любое время года. Мы гуляли по освещенным Малым кварталам Южного берега и обсуждали, как было бы здорово здесь жить – гулять каждый день по брусчатке, любоваться Енисеем и набережной, играть в футбол во дворе. Еще мы обсуждали, какая стоимость у этих квартир и что вообще важно, когда выбираешь квартиру. Как-то незаметно мы все-таки сильно замерзли и решили зайти в кафе, чтобы согреться и попить чаю или кофе.
Я видела, что в кафе Вовка немножко не в своей тарелке, не так уж часто он бывает в таких местах. Я не удивилась, когда он воспринял мое предложение сходить вымыть руки без энтузиазма, возможно, указание «вон там направо есть дверь, за ней можно помыть руки» было для него не очень конкретным. Зато я удивилась, когда он спокойно и доверчиво посмотрел на меня и сказал – сходи со мной, пожалуйста. Удивилась, потому что, клянусь вам, он сумел это сказать тоном "я не уверен, что справлюсь, найду, но знаю, что ты сможешь мне помочь, и прошу тебя о помощи!"
Это сложно пояснить, но на самом деле, из вот таких мелочей, из, казалось бы, ничего не значащих фраз, и складывается для меня ощущение нужности. Я знаю, что для меня и моего круга общения нет ничего необычного в том, чтобы зайти в кафе или попросить о помощи, но для Вовы просто признаться, что ему не очень комфортно и попросить о помощи – уже важный шаг. Да, я чувствовала, что он не очень уверенно себя ощущает, но в то же время я чувствовала, что то, что я рядом и одобряю его, придает этому голубоглазому мальчишке уверенности. Я искренне верю, что когда он попадет в подобное место в следующий раз, он будет чувствовать себя спокойнее, потому что подобный опыт у него уже есть. Возможно, одна из миссий наставника и заключается в том, чтобы создавать ситуации, пройдя через которые вместе с наставником, ребенок станет увереннее в себе. 
Как бы не назывались мои маленькие истории, на самом деле, все они про доверие. Доверие самому себе, «я могу сделать выбор и принимать его последствия». Доверие к миру, «надо только попросить о помощи – и ты ее получишь». Доверие к близкому человеку, «если может – придёт, если не пришёл – есть важные причины». Доверие – это одна из самых важных составляющих в деятельности наставника для меня.

Ирина является волонтером уже больше года, у неё даже есть своя "специализация" - маленькие девчушки со сложным характером. Ирина обладает каким-то невероятным запасом терпения, включенности и принятия. Рядом с ней и взрослым уютно, а уж про детей - и говорить не приходится.

- Как вы пришли к мысли стать наставником?
- Было время, возможность и желание кому-то помогать. К тому же я люблю детей. Долго мысль: быть или не быть, не вынашивала. Я не сомневалась, что делаю все правильно.

- Расскажите, почему вы решились работать со сложным ребенком?
-Я решила попробовать. Просто поверила, что я смогу.

- Как прошло ваше знакомство и развивались отношения?
-В первый день нашего знакомства Уля была спросонок, поэтому больше молчала и улыбалась, говорила в основном я. Уля показалась таким обычным ребенком. 7 лет я бы, конечно, ей не дала. Лет 5 максимум. Со временем она стала разговорчивее, живее. На ходу любила сочинять всякие истории, петь песни, рассказывать о папе, сестре, брате. И все ждала, когда папа ее заберет домой. Меня сначала немного пугало, что она называла меня мамой. Это происходило в основном, когда мы с ней гуляли… «Мам, а покатай меня на санках!», «Мам, пойдем на качели» (Мама у Ули умерла). Я ей говорила: «Ульяна, я не твоя мама!» - на что она просто смеялась. Все она прекрасно понимала, просто ей хотелось, чтобы хоть так, понарошку, у нее была мама. Делать упор на занятия, учебу не получалось в той мере, как бы хотелось. Очень быстро ей все надоедало.

- В чем была основная сложность?

- В силу диагноза Ульяны, основная сложность была побороть ее нежелание заниматься, учиться. Никакие уговоры порой не могли ее сдвинуть с места. Она могла лечь на стол и минут 15-20 на нем лежать. Когда терпению приходил конец, и весь свой запас ... как-то растормошить ее, был исчерпан, я использовала запрещенный прием: «Ну тогда я наверное пойду?» Риск услышать «Иди» был велик, но мне везло: «Нет! Давай ручку…». Вот так иногда приходилось ее шантажировать. Так делать, конечно, нельзя.

- Как вы справлялись с плохим поведением?

- При мне Ульяна почти всегда вела себя нормально. Мне только воспитатели и девочки рассказывали о всех ее «подвигах». Всякий раз, когда мы садились заниматься, нас окружали девчонки, которым тоже хотелось поучаствовать в лепке из пластилина или посмотреть книжки. Ульяна могла из-за этого психовать, начать отбирать.

- Сложно ли было прощаться с Ульяной?
- Конечно. Я к ней привыкла. Какие бы сложности ни были, все равно в памяти остается только хорошее, его и вправду было больше.

- А решиться на вторую подшефную?
- Все произошло как-то само собой. К Ульяне я привыкла, полюбила, хоть это был и непростой ребенок. Тяжело с ней было не всегда. Было много моментов, когда она меня по-хорошему удивляла и радовала. Поэтому я не могу сказать, что решение было трудным.

- Есть ли разница в вашем отношении к детям?
- По большому счету нет. Все дети нуждаются в любви, внимании, понимании и просто человеческой теплоте. Как-то на подсознательном уровне получается, когда видишь ребенка с какими-то проблемами со здоровьем, кажется будто бы его жальче, испытываешь какую-то вину перед ним… и от того пытаешься быть к нему особенно внимательным.

- Что для вас самое главное в наставничестве?
-Важно, конечно, заниматься с ребенком, делать уроки, играть, гулять с ним. Это же он делает и без меня - с воспитателем, другими воспитанниками ДД, одноклассниками, учителем. Думаю, наставник должен быть для ребенка, прежде всего другом, взрослым другом. Способным видеть в этом маленьком еще человечке личность.

- Как вы думаете, какие проблемы может решить наставник?
-Наставник, благодаря своему жизненному опыту, может многим помочь ребенку. Начиная от проблем взаимодействия с одноклассниками, воспитанниками ДД, заканчивая какими-то личными тревогами и переживаниями ребенка. Но это возможно в том случае, если между наставником и ребенком появились доверительные отношения. Над этим нужно дополнительно работать.

- Расскажите немного о себе: своей семье, профессии, увлечениях.
-Я из многодетной семьи, у меня 3 младших сестренки. По профессии инженер. Увлекаюсь ЗОЖ, люблю читать хорошие книги.

Бывают такие люди, которые, кажется, умеют всё… Наставник Елена Толмачева из таких: директор управляющей компании ЖКХ, сейчас изучает психологию. Говорит, что на это сподвигла и профессия, поскольку приходится решать конфликты, и, конечно, опыт наставничества – хочется знать, как лучше помогать детям. А еще Лена занимается скалолазанием, катается на лыжах, увлекается фотографией, воспитывает собаку, любит прогулки на Столбы. На вопрос про хобби отвечает: «Увлекаюсь изучением языков: учу итальянский, до этого учила английский, еще немного немецкого и французского. Рисую и начала петь».

Лена из тех наставников, которые, кажется, точно знают, как будет лучше: даже в самых сложных ситуациях не теряет самообладания. Но когда слушаешь рассказы о подопечном – невольно за него радуешься: столько глубины, принятия и заботы в Лениных рассказах.

Лена признается, что с детства мечтала работать с детьми: быть преподавателем, учителем в школе или воспитателем в детском саду. Но взрослая жизнь внесла свои коррективы:

«Воспитателем и учителем я не буду по одной простой причине: за это слишком мало платят. Но сейчас я сформировалась с профессиональной точки зрения, я могу что-то передать. И меня не беспокоит финансовая сторона, вопросы моего становления… хотя, конечно, развитие всегда беспокоит и идет, но база есть. В какой-то момент я поняла, что чего-то не хватает, мечта есть – надо осуществлять! Меня вдохновляет, что с детьми результат виден практически сразу: его можно увидеть, ощутить. Дети как губка впитывают какой-то опыт: неважно, кстати, позитивный, негативный.

Сейчас с Колей я это вижу… Я и себя перестраиваю, учусь чему-то рядом с ним. Например, как не надо реагировать или тому, что можно быть открытым с незнакомым человеком и при этом не быть обиженным. Да, учусь доверию миру».

Когда Лена проходила вводное тестирование, психологов что-то смутило, и мы пригласили ее на дополнительное собеседование. Довольно часто потенциальных волонтеров такое приглашение смущает или расстраивает: ведь хочется помогать, а тут какие-то дополнительные препятствия… Но Лену это совершенно не испугало. На вопрос: "в чем секрет такой спокойной реакции, неужели была абсолютная уверенность, что все получится?" наставница отвечает:

«Уверенность была 50 на 50: либо получится, либо нет. Но я же тоже понимаю, что вы делаете свою работу и делаете ее адекватно. В тот момент я посчитала, что это верх профессионализма, ничего особенного я в этом не увидела. Если бы я проводила собеседование, я бы тоже критериально оценивала людей: насколько они подходят «творить добро». Я спокойно к этому отнеслась. Я оценила тогда ваш труд, насколько серьезно Фонд к этому относиться, и приобщиться к подобным людям – приятно».

- Как вы определились с ребенком? Характеристики Коли всех отпугивали. Около года искали наставника.

«Я вообще люблю вызовы. Пошла, потому что это вызов. Подумала, что всегда есть испытательный срок, мало ли, может, он сам откажется. Когда рассказали про ребенка, я решила: надо брать! Интуиция сработала. Я помню, позже одна из наставниц – Сабина – на супервизии делилась, насколько они похожи с ее подшефным, а я думала: как же мы похожи с Колей! В каких-то эмоциональных вещах, реакциях. Я видела в нем то, что когда-то происходило со мной: уже с этой позиции я могла расспрашивать его, задавала вопросы. Если честно, то рассуждения и вопросы в нашем общении появились только сейчас. Спустя 2 года!! Что же мы делали до этого»?!

- Были какие-то опасения?

«Нет, опасений не было. Я знала, с чем я столкнусь. Скорее, был страх прийти первый раз, пересечь этот порог: как меня примут? Опасений по поводу непосредственно Коли у меня не было. Но это тоже связано с моими личными качествами: я что-то беру, а дальше я думаю, как я могу быть максимально эффективной в этой сфере».

- И вы нашли, как здесь быть максимально эффективной?

«Откровенно? На 100% нет. Но я себя определила как спутника, проводника в некоторых вопросах, коммуникативных, прежде всего».

- Как можно охарактеризовать ваши отношения с Колей?

«Не знаю, как у Коли, но у меня возникает ощущение, что я старшая двоюродная сестра: мы не родные точно, но есть какая-то близость. Дистанция «взрослый - ребенок» удерживается, Коля сам ее держит. Поначалу была проверка границ, а сейчас он уже не проверяет. Недавно с ним возобновил общение дядя, и, видимо, что-то в отношениях со взрослыми отстроилось по-другому: сейчас это совсем другой ребенок, не тот, что полтора года назад».

- У вас есть общие интересы?

«Конечно, во-первых, активный образ жизни. Мы пошли на скалолазание. Мне это тоже нравится. Сейчас я не занимаюсь, просто его привожу, смотрю, как он занимается с тренерами, после занятия мы заходим в столовую и Коля всегда – в любое время года – выбирает окрошку. Это уже традиция. Есть ощущение, что он сейчас самоопределяется: кто я? Что я? Зачем я? Что я чувствую?
Как решили заняться спортом? Можно было просто прийти, посмотреть на Колю… Во второй раз он уже показал, как он стоит на руках. И тут я поняла, чем же мы займемся. Мы еще пробовали робототехнику… У него такой талант, он здорово мастерит руками! Робототехника ему нравилась, но началась химия, физика – непонятные термины, здесь он передумал, решил не заниматься. Но в скалолазании он себя нашел.
Недавно Коля попробовал покорить дерево: первый побочный эффект после успеха. Здесь он себя переоценил, полез без страховки. Дальше у нас, конечно, будет беседа по поводу страховки и безопасности в целом… Раз десять ее проведем, чтобы она уложилась».

- Что удивляет или восхищает в Коле?

«В Коле столько энергии! Это и восхищает, и удивляет. Меня еще восхищает то, как быстро он соображает, собирает что-то. Я приносила дженгу, и он с ней вытворял такие вещи.. механические, новые, инновационные даже. С деревяшками! Меня поражает, как он в чем-то простом: в палке, в железяке может найти что-то, сконструировать, и это будет целой игрой, может быть, даже целым миром. Но единственное, долго он не увлекается»…

- Изменилось ли восприятие происходящего за два года? Если да, как?

- «Изменилось. В детский дом я иду спокойнее. И с Колей я себя иначе ощущаю: у меня нет опасений или страха. Общения в том числе. Страх, наверное, быть не принятой, не принятой конкретным человеком, на которого направлено внимание. Но теперь у него есть страх, что это закончится, что он выпустится и я исчезну. Пока я взяла паузу, но мы вернемся к разговору о страхах и о том, как все может быть.
Я хочу, чтобы Коля влился в сообщество скалолазов, чтобы была не только я, но и другие взрослые, с которыми он может общаться, адекватные взрослые за пределами детского дома. Когда мы начали общаться, я поняла, что такому активному парню, нужны другие активные парни».

- Что для вас самое сложное в наставничестве?

«Нужно подумать… Порой совладать с собой после рабочего дня и пойти на встречу. Собственно, все. Пойти помогает мысль: «Да ладно, в прошлый же раз было потом нормально». Следующая мысль: общение же складывается, все хорошо. Нужно просто перейти… для меня это ров какой-то. И дальше все будет хорошо».

- Что вам дает наставничество?

«Для меня это быть полезной. Про передачу знаний, навыков. Ну да, быть взрослой в жизни кого-то».

- Какими качествами должен обладать наставник?

«Ответственность. Дисциплинированность, заинтересованность, желание делиться, сопереживательность, общительность и многое другое».

- Лена, если представить, что интервью сейчас читают потенциальные наставники, которые думают, включаться ли в программу, что вы им можете сказать?

«Что я им могу сказать? Конечно, идти, конечно, вперед. А мы поможем разобраться в случае чего… В случае возникновения разных ситуаций. Разных. Неважно каких. Помогать - это хорошо, но наставничество – про другое, это не только помогать, это что-то большее».

Екатерина Малахова специалист по инновационной деятельности, сотрудник КГПУ им. В.П. Астафьева, стала наставником для 14-летнего Егора. Екатерина рассказала о своем опыте, о том, чему она научила Егора, а Егор — ее.

«Желание помогать детям-сиротам связано с личным опытом: мой двоюродный брат остался в раннем возрасте без родителей, он жил с бабушкой и дедушкой, но мне казалось, что он должен жить с нами, с детьми, с молодыми родителями. В голове всегда была мысль, что нужно, чтобы дети не оставались одни. Решение стать наставником приняла потому, что дочь выросла, а нерастраченной энергии и желания заботиться о ком-то, кто младше и нуждается во внимании, много.

Стать другом
Я стала наставником 14-летнему Егору. Когда озвучивали, каким ребятишкам нужны наставники, мне показалось, что 14 лет – совсем немного, я представляла себе ребенка лет 10. Когда я Егора увидела, я подумала: «Батюшки! Как это так?». Он тогда еще был с меня ростом, ну ладно, в общем-то славный мальчишка, спокойный. Но это стало неожиданностью! Я сразу не определила, что это взрослый парень. Но хорошо, что так сложилось, я нисколько об этом не переживаю. Я отношусь к нему как к другу, одно время был перекос в сторону «родитель – ребенок». Я с ним общаюсь практически на равных, единственное, он ко мне обращается на вы, у него уважительное отношение к взрослым, а я общаюсь с ним почти как с дочкой, только, конечно, обнимашек девчачьих нет.

Я думаю, что это хорошо, что он взрослый. Если бы он был младше, у меня были бы переживания по поводу отношений, как мамы к сыну. Мне было бы сложнее именно дружить.

А к роли наставника все-таки ближе роль друга. Не всегда можно поговорить с родителями: у меня не было близкого общения с мамой в подростковом возрасте, это потом мы стали подругами, а подростку нужен именно друг, именно с друзьями мы обсуждали важное.

Знакомство
Егор наше знакомство все проспал. Я первый раз волновалась жутко. Уже от самого посещения детского дома волнуешься: большое здание, много детей, я зашла в группу – все галдят, шумят… Егор спал, один из волонтеров его разбудил, познакомил нас, мальчик поздоровался и ушел в комнату: я думала, кофту переодеть или еще что, стою в коридоре, жду. Выяснилось, что Егор опять уснул! В итоге его все-таки разбудили. Так как он только проснулся, я начала рассказывать о себе, что-то у него спрашивать. Все наши дальнейшие разговоры проходили так же: я спрашивала, он односложно отвечал, никаких рассуждений или дополнений.

Уроки и прогулки
Сначала мы вместе занимались уроками, каждую субботу по два часа. Постепенно стали гулять, даже ездили на каток, это сейчас я понимаю, какая это серьезная ответственность выходить с ребенком за территорию детского дома, а сначала казалось, что всё очень просто.

Но у прогулок оказался неожиданный эффект: для того, чтобы мы могли выходить за территорию, он стал сам заранее делать уроки, чтобы наши встречи на это не тратить. Через полгода воспитатель сказала, что у Егора улучшились оценки.

Гостевой режим
А затем я решила оформить временную опеку, то есть «гостевой режим» — это форма взаимоотношений с ребенком, которая позволяет забирать его в гости на выходные и каникулы. На одном из семинаров для наставников рассказывали о преимуществах и рисках “гостевого режима”, говорили, что такой формат особенно полезен для подростков. И я подумала, что этот вариант нам больше подходит: в гостях подростки могут научиться готовить, обслуживать себя, поддерживать порядок. Около двух часов у меня уходит на дорогу, и в детском доме провожу тоже два часа… Я решила, что это неэффективно, гораздо лучше забирать его к себе, а здесь он сможет себя проявлять. За месяц оформила документы, когда сказала Егору, он, конечно, засветился, заулыбался, хотя в первый раз в гостях очень скромно себя вел. Но особого напряжения не было.

У нас есть соприкосновение душ, мы друг друга дополняем, нам хорошо вместе.

В моей большой семье есть и усыновленные дети, родственники отнеслись к Егору радушно. Родители за меня, конечно, беспокоились, но и радовались. Дочь сначала немного нервничала, ревновала, но сейчас они выработали границы, ревности нет. Она взрослеет, ей уже 20 лет, у нее свои интересы. Беспокойство было, потому что непонятно, что это за ребенок. Но сейчас все очень естественно и спокойно. Родителям даже кажется иногда, что он чем-то на меня похож. Но это, конечно, такое родство душ.

Обычная жизнь

Удивительно, что Егор был готов пойти со мной, я понимаю, что первый раз ему было страшно. Да и вообще, возникают ситуации, когда ему приходится преодолевать себя, страхи. У него произошло много нового: впервые проехал на поезде, мы ездили в гости к моим родителям, вообще он узнает обычную жизнь, это тоже для него ново. Егор всегда рад встрече, когда я за ним приезжаю – всегда уже ждет, собирается заранее.

Мы каждый вечер созваниваемся перед сном. Первое время он отвечал по телефону односложно, а потом он стал мне доверять, сейчас мы можем по телефону полчаса говорить, а бывало и час.

Иногда Егору не хочется возвращаться в детский дом, он грустит из-за этого, но понимает, что сейчас изменить эту ситуацию не может. Мы разговаривали, хочет ли он в семью, он ответил, что, наверное, нет. Когда у меня у самой были мысли про усыновление, наверное, у него тоже были переживания: вдруг? Но я разобралась с собой, и он тоже успокоился. Он радостно идет в гости, но спокойно возвращается в детский дом, знает, что скоро опять придет к нам. Последние выходные проявляет самостоятельность: моет посуду без напоминания, хозяйничает. Недавно он остался один дома, все разбежались по делам, было очень приятно, что он проявил инициативу: сам все убрал, спокойно и самостоятельно.

Здесь и сейчас
Усталости сильной нет, потому что это дело привычки, нам с первого дня говорили, что взрослый должен быть стабилен. Мы обсудили, что я буду забирать его два раза в месяц, теперь я к этому графику привыкла. Если не получается забрать в запланированные выходные, есть даже некоторый дискомфорт. И к Егору я привыкла, он уже все равно часть нашей семьи, и животные наши все его любят.

Когда у меня не было гостевого, приходила на 2 часа в неделю, было сложнее: там хотелось прямо результат получить, ты же приходишь чего-то конкретного достичь, а результата нет, кажется, что ты что-то не то делаешь. А сейчас совсем иначе.

Мы просто живем, просто общаемся, проводим время вместе, иногда даже ничего не делаем – смотрим фильмы, просто отдыхаем. Важно, что здесь и сейчас все хорошо.

Мы и дальше будем поддерживать отношения, планируем скоро начать подготовку к поступлению в ВУЗ, а летом съездим отдохнуть вместе с моей семьей.

Наставничество меня изменило: я стала еще спокойнее, научилась слушать и слышать людей. Егор и так мало информации выдает, ее надо услышать. Появился еще один человек в нашей семье, который разделяет с нами все радости и печали. Я ему все рассказываю, что происходит, он всегда в это включается».

Наставникам вообще довольно сложно получить обратную связь от детей: они стесняются говорить о своем отношении, иногда – не уверены в них до конца. Егор написал про дружбу с Екатериной: «У нас очень теплые взаимоотношения», такое признание от подростка – дорогого стоит.

Юлия Боровкова поделилась с нами своими мыслями о наставничестве, а также о своих чувствах и эмоциях, связанных с дружбой с одиннадцатилетней Настей.

Волонтёрство и наставничество – это постоянно быть готовым к новому, удивляться и испытывать массу эмоций, впечатлений от общения c ребенком-подшефным:

Удивляться изобретательности – Настя умеет делать игрушки из ничего (полиэтилен, бумага, травинки…) и играть в них.

Радоваться – хорошим оценкам подшефной, желанию заниматься.

Огорчаться – Настя забыла о нашей встрече и не пришла.

Смеяться и радоваться хорошему дню.

Упорствовать – каждую встречу по чуть-чуть делать одно и тоже (учить английский алфавит и слова, таблицу умножения).

Удивляться щедрости – Настя при встрече протягивает 50 рублей со словами: «Купи себе что-нибудь!».

Бояться не оправдать доверие – Настя при первой встрече рассказала самое сокровенное о себе, о своей семье. Взрослые так не открываются друг другу…

Тренировать память – помнить о просьбах ребёнка.

Контролировать и сдерживать себя – от обещаний, которые невозможно выполнить, от нотаций, которые ребенок привык слушать от воспитателей.

Интересоваться увлечением подшефной – скоро запомню, как зовут всех «маленьких пони».
***
Каждому наставнику – свой подшефный. Каким – то волшебным образом, создаются пары «наставник-подшефный», подходящие друг другу. Такие пары, в которых каждый чем-то может друг другу помочь и что-то дать.

***
Быть волонтером – не просто. Жертвуешь своим временем, силами и другими ресурсами. Но дружба с ребенком – подшефным – всё окупает. Дружба между взрослыми людьми зачастую строится на взаимной выгоде, на договоре «ты - мне, я – тебе». Дружба с ребенком - другая, нельзя поставить условия и пытаться что-то от него получить. Подшефный сам решает, как дать обратную связь.

***
В ДБФ «Счастливые дети» о наставниках очень сильно заботятся – супервизии, поддержка, консультации. Если бы так заботились работодатели… Без Фонда, я бы никогда не решилась на такой серьезный шаг – прийти в детский дом. Наставничество - это работа в команде, что очень здорово.

***
Потрясает доброта Насти. Это не просто черта характера, а ее сущность. Несмотря на все жизненные трудности, ребенок готов прощать и дружить с теми, кто минуту назад еще пытался обидеть.

***
Волонтёрство и наставничество – часть обычной жизни. Быть добрым и помогать тому, кому еще сложнее – это нормально. Были сомнения в своих силах.

***
В Фонде замечательная подготовка наставников… Но все дети разные, предугадать, как будут складываться отношения с конкретным ребенком невозможно. Всегда будут неожиданности.

***
Безусловно, наставничество меняет привычный уклад жизни в лучшую сторону. Волонтёрство – не просто ответственность и обязанность, это и удовольствие от придумывания новых занятий, совместных игр, узнавания нового.

***
Быть наставником – это быть другом, а не родителем или воспитателем. Конечно, ставишь перед собой задачи помочь ребенку с учебой, привить ему навыки бытового самообслуживания, гигиены и многому другому. Надо искать подходы к ребенку, способы объяснить и привить необходимые навыки. Пока у нас с Настей ладится только с учебой.

***
Наступил этап в жизни, когда только перечислять деньги тем, кто нуждается, стало недостаточно. Захотелось чего-то большего. Наставничество в детском доме – это именно такая возможность вложиться полностью, соприкоснуться душой и сердцем с тем, кому хочется помочь.

***
Можно сколько угодно рассуждать о несправедливости этого мира, о жалости к детям без родителей… А можно потихоньку, шаг за шагом начать что-то делать. Жизнь конкретного ребенка станет чуточку лучше, добрее, светлее. Дети очень нуждаются в вере в себя и своей нужности.

***
Воспитатель ругает Настю, её слова повторяют мальчишки. Воспитатель хотела как лучше, она желает добра… А у ребёнка всё сжимается внутри от переживаний, она чувствует себя не нужной и не любимой.

***
Ничего желаннее для ребенка нет, чем мама и свой дом. На свои отношения с родителями смотришь уже по - другому.

***
Пусть у каждого ребенка из детского дома будет семья или хотя бы взрослый друг!

Татьяна Буйская стала наставником недавно, но уже поделилась с нами трогательной историей начала их дружбы с Сережей:
"Вчера прошла наша вторая встреча. Все было хорошо. Сперва позанимались аппликацией из пластилина, сделали нарядную восьмерку-открытку на картоне к празднику. Я сказала Сереже, что он может подарить ее, кому захочет. Он спросил, можно ли мне. Я разрешила и в итоге открыточка была мне же и подарена :) Сережа показал мне фигурку Искорки из бумаги, которую делал днем раньше.
Пытался без моего спроса залезть в мой пакет - я пресекла. Он понял. Хотел опять посмотреть телефон, но я отказала, сказав, что у нас сегодня есть занятия поинтереснее.
После того, как наша пластилиновая открытка была готова, я предложила почитать "Денискины рассказы". Читала сама, а Сережа следил. Смеялся, но больше одного читать не захотел.
Неудивительно, мы уже больше часа с ним занимались, а он довольно непоседливый. Очень хотел показать мне библиотеку. Пошли смотреть. Библиотека оказалась уже закрыта, а кружок тестопластики еще работал. Сережа как раз был на нем, когда я пришла. Педагог рассказала,
что у Сережи оригинальный взгляд, "свой" и его творчески нужно развивать. Показала мне его работы. Небольшие, но аккуратные.
Потом мы вернулись в семью. Сережа опять спрашивал, не куплю ли я ему телефон. Я ответила категорично нет, я не твой спонсор.
Предложила поиграть в загадки. Загадывать вещи, которые видим в комнате, обозначив только первую и последнюю буквы. Игра вызвала ажиотаж и к нам стали присоединяться другие ребята.
Сережа был не против. Во время игры Сережа меня приятно удивил - легкие слова он щелкал как орешки и даже отгадывал такие сложные, как огнетушитель и линолеум. Сам тоже загадывал вещи непростые, типа подлокотника и рисунка (на ткани дивана). Во время игры в загадки Сережа неожиданно признался, что меня уже любит. Вот так у него все
хаотично с эмоциями. Проводил меня до главной двери на первом этаже, спасая как джентельмен от смешных лающих собак.

Ирина Евтушенко навещает Вадима уже два с половиной года! Каждую неделю приезжать в детский дом непросто, но такая стабильность приносит отличные результаты – Ира с Вадимом прекрасно ладят. А если вдруг не находится тем для разговора, всегда можно задать вопрос о футболе: это неиссякаемая тема для бесед! Ира очень активная, катается на сноуборде, ездит верхом на лошади, путешествует, наверное, поэтому она нашла общий язык с подростком.

Еще в институте Ирина задумывалась о помощи детям: хотелось помогать, но прийти просто так в детский дом девушке казалось странным. Она думала о том, что там делать, сомневалась: готова ли морально к этому.

«Случайно увидела информацию о фонде "Счастливые дети" в интернете, но наставником быть я не собиралась, планировала заниматься с детьми уроками, проводить возможные мастер-классы. На собрании для новых волонтёров познакомилась с другим волонтером Елисеевой Кариной, именно она и познакомила меня с моим подопечным".

Ира какое-то время общалась с двумя ребятами – Вадимом и Егором. Поняла, что надо определяться и продолжать общение с одним из детей, когда между мальчишками начались стычки:

«Мальчишки очень разные. Вадим – более бойкий, он общительный, но открывался не сразу, не делился чем-то важным. Егор - ласковый, добрый, ранимый мальчик. Я сначала решила общаться с Егором, но в последний момент передумала. Вадим оказался мне духовно ближе. Очень переживала за Егора, но к нему быстро пришел другой наставник. Когда мы с кураторами пришли к тому, что нужно срочно принимать решение, у них начались уже серьезные конфликты, Егор даже жаловался на Вадима: “Это он при тебе такой хороший, ты не знаешь, какой он на самом деле... Первое время наедине мы не общались, с нами всегда была компания. Я приняла решение стать наставником для Вадима и мы стали общаться наедине больше. Помню один случай: я приехала к Вадиму и мы делали подделку из картона, точнее делала ее я, а Вадим мне рассказывал о себе. Вместо обычных ответов на мои вопросы, он говорил сам: о себе, о своей жизни до того как он попал в Красноярский детский дом. Уже было поздно, мне нужно было уходить, но прервать его я не могла. Тогда я поняла, что Вадим мне открылся, доверился".

Сейчас у Вадима появились сложности – часто жалуются на его поведение, он стал "немножко буйным", но Ира связывает это с подростковым возрастом. Говорит, жалуются все: воспитатели, учителя... Но девушка рада, что с ней делятся проблемами – это хорошие подсказки, на что обратить внимание:

"Однажды Вадим поругался с учительницей и сказал мне: “Ира, я извинюсь”. Это не моя заслуга. Он сам так решил. Ему важно быть услышанным. Сначала он пытается себя оправдать, сделать виноватым кого-то другого, но, когда видит, что я его не осуждаю – успокаивается и находит выход».

Ира уверена, что ребенку в детском доме, прежде всего, нужна поддержка взрослого, который будет рядом в любой ситуации:

«Наставничество – это важная помощь. Я как-то читала интересную книгу «Белое на черном» Гальего. Книга о человеке, который родился сиротой. Автор говорит нам, что маленькие радости могут дать точку опоры в жизни. Надеюсь, и мы, наставники, помогаем случаться таким маленьким радостям.Чтобы полностью изменить жизнь ребенка, нужно выдернуть его из системы и прожить эту жизнь вместе с ним. Но даже приходить раз в неделю – уже поддержка».

Не бросать наставничество девушке помогают результаты работы и эмоциональное общение с ребенком:

«Когда мы с Вадимом куда-то выходим, он иногда говорит: «Ира, это лучший день!».
Бывает, что устала, идти в детский дом не хочется: была тяжёлая неделя, сил совсем нет. Но раз пообещала – надо идти, тем более, что он звонит и спрашивает: "В какое время тебя ждать?".

На вопрос: "Как быть, когда в отношениях наставника и ребенка случается кризис?", опытный наставник дает рекомендацию:

«Нужно обратиться к психологу и поговорить с куратором – это работает! Пообщаться с другими волонтерами, это помогает взглянуть на ситуацию с другой стороны. Бывает мы устаём, но эта усталость от того, что мы не получили то, что ожидали. Если нет видимого результата, это не значит, что его нет совсем».

Ира говорит, что наставничество изменило ее саму:

«Изменилось отношение к людям. Я научилась принимать людей такими какие они есть».

Признается: "Я чувствую только положительные эмоции, бывает, идешь к ребёнку, а настроение не очень хорошее, но после того, как проведешь в его окружении несколько часов, ну или весь день, понимаешь, что настроение уже давно изменилось и ты уже совсем забыл, что оно было плохим. Однажды летом на территории детского дома, дети строили шалаш, а я сидела, наблюдала за ними. Внезапно они разбежались по полю и нарвали мне букет полевых цветов, это было очень приятно. Дети умеют дарить радость».